Содержанка для президента

— Я такая же, как и эта… такая же.

Я вдруг приподнялась и схватила Глеба мокрыми руками за воротник.

— Скажи мне… скажи, она здесь жила, да? С ним?

— Не знаю. Я был с вами.

Оттолкнула и отвернулась.

— Значит, жила… значит, правду сказала.

Молчит, щелкает зажигалкой только, и огонь то появляется, то гаснет.

— Много их у него таких? Ты же все знаешь… ты же работаешь давно, и мать твоя знает. Много?

— Какая разница? — буркнул он и снова щелкнул зажигалкой, стараясь на меня не смотреть. — Таких, как вы, не было… он с вами по-другому.

— Каких таких? Как по-другому?

— Не знаю… вот так. Чтоб каждый день приезжал… чтоб цветы и это все. Не знаю.

Мартини давно ударило в голову, а перед глазами девка эта и Айсберг трахаются в бассейне. Там же, где и мы в прошлый раз. И мне больно, мне невероятно больно… и в голове разными голосами «никто, ты никто, ты подстилка, ты…»

— Скажи, Глеб, я красивая?

Приподнялась с дивана и сжала его руку. Невольно посмотрел на меня темными глазами и тут же их отвел.

— Красивая.

— НО ведь и они красивые… очень красивые.

— Вы другая…

— Какая другая?

Потянула его к себе, впилась в руку своими холодными пальцами. Полотенце сползло с плеча, и я увидела, как дернулся кадык Глеба, как он весь напрягся.

— Мне надо идти. А вам нужно переодеться и лечь спать. Вы выпили много мартини.

— Какая я? Ну скажи! Я хочу знать…

— Живая… веселая, настоящая.

— Правда?

Приподнялась, встала на диване на колени.

— Такую, как я, можно полюбить, а не просто…

Пока говорила, нога соскользнула с дивана, я чуть не упала, и Глеб подхватил меня так, что я оказалась у него на коленях со съехавшим полотенцем.

— Классика жанра… — и громкие хлопки в ладоши.

Я вздернулась, и Глеб тут же смахнул меня с колен, встал в полный рост, а я, кутаясь в полотенце, смотрела, как Айсберг медленно входит в гостиную и хлопает в ладоши. Он смеется. Точнее, только его губы… а глаза. Я никогда не видела таких жутких глаз. Они словно стали звериными, дикими.

— Петр Ростиславович, она…

Но он не смотрел на Глеба, он смотрел на меня.

— В комнату пошла, сука!

Взревел и указал пальцем на дверь. Я попятилась назад, поддерживая полотенце, заплетаясь в нем.

— Она упала в воду, я ее достал и…

Глава 15

Он шел на меня, схватил за лицо и изо всех сил втолкнул в комнату, и захлопнул дверь. Всхлипывая, мгновенно протрезвев, я бросилась к шкафу, чтобы найти хотя бы одну вещь, но не нашла ничего кроме банного халата. Завернулась в него и стояла дрожа посреди комнаты. Внезапно в колонках включилась музыка. Какая-то ужасающе спокойная, но оглушительно громко, так, что уши заложило. Тяжело дыша, я смотрела перед собой, и подо мной шатался пол, крутились стены и потолок. Мне стало страшно. Невыносимо страшно. Затем музыка выключилась так же внезапно, как и включилась.

Через какое-то время дверь открылась. Айсберг зашел в комнату, запер спальню на ключ, молча разделся и рухнул на постель. Я долго не решалась на него посмотреть, а когда посмотрела — поняла, что он крепко спит.

Всю ночь я не могла уснуть. Ходила по комнате, несколько раз зашла в душ и стала под прохладную воду. Потом легла рядом с ним, но сон не шел ко мне. Я смотрела в темноту и думала о том, что это все должно прекратиться. Так не может быть. Так неправильно. Я так больше не хочу. Не хочу быть подстилкой, дыркой, одной из… не хочу, чтоб со мной вот так. Может, это и поздно, может, нужно было думать раньше, но я не предполагала, на что иду, не предполагала, что не выдержу этого.

И нет… не хуже спать с нелюбимым за деньги. Гораздо хуже спать за них с любимым… когда он ничего к тебе не испытывает, кроме желания использовать и ткнуть подарок.

Утро началось с дикого крика. Я подбежала к окну и… застыла. Поднесла руку ко рту, задыхаясь… в воде плавал Глеб. Точнее, я видела его спину, раскинутые в стороны руки, он бился головой о борт, немного отплывал назад и снова бился. Орала Виолетта. Истошно орала. Пыталась вытащить сына. К ней подбежали охранники и под руки куда-то утащили. Я хотела отшатнуться, но меня схватили сзади за затылок и ткнули лицом в стекло.

— Красиво плавает, правда? Весь в твоих тюльпанах!

— Отпустите… я хочу уйти… я не хочу смотреть, я…

— Будешь смотреть! — вдавил мое лицо в стекло, задрал халат и резким движением вошел в меня, — Нравится? Нравится, я спрашиваю?

— Нееет, — с рыданием, закрывая глаза, чувствуя, как он толкается внутри. Это какое-то сумасшествие, какой-то жуткий бред. Это кошмар. Мне снится кошмар.

— Это ты сделала. — шепотом мне на ухо. — Ты его убила! Ты!

— Нееет!

— Тыыыы! Потому что ты моя шлюха! МОЯ!

Резко дернулся, и по ногам потекло его семя. Толкнул грубо в сторону и задернул шторы, другой рукой поправляя штаны. Меня колотило от истерики. Я всхлипывала, дрожала и задыхалась. Я не верила, что это происходит на самом деле. Не верила, что он такое жуткое чудовище. И на самом деле это все правда… Глеб мертв. Только потому, что я с ним флиртовала, только потому что… Господи! Да что же это такое? Что со мной не так?