Содержанка для президента

Это был самый запоминающийся наш секс. Наверное, после этого я ощутила себя совершенно порабощенной, сломленной и прибитой к нему какой-то отвратительно прекрасной зависимостью. Помеченная везде. Он заклеймил меня, как только может мужчина заклеймить женщину. И взял везде, где только можно взять.

А потом мы лежали на шезлонге, ели мороженое и фрукты. Он слизывал сливочную массу с моей груди, покусывая соски. А я точно так же жадно облизывала его. Это было развратно, грязно и очень… близко. Как будто он вдруг стал совсем моим. Я смотрела, как Айсберг улыбается. Во второй раз это было еще более завораживающе, чем в первый. Ему ужасно шло улыбаться.

Мне казалось, мы на необитаемом острове. Голые, развратные и забытые целым миром. Я простила ему все, что он говорил… Я забыла обо всем. Мне было хорошо. Так хорошо, что я засыпала у него на груди и не хотела просыпаться. Наверное, это случилось именно в тот день… Я влюбилась в него. Именно тогда эта гнилая любовь дала свои первые ростки, потянулась к нему всем своим существом.

Но просыпаться от сказки пришлось… Потому что он уехал на следующий день. Никакой близости не случилось, ничего не изменилось. Не попрощался, не сказал, когда вернется. И я очень быстро упала с неба на землю…

Ближе к ночи к дому подъехала моторная лодка, и я в надежде вскочила с постели. Подбежала к окну. До меня доносились голоса. Охрана кого-то не впускала и требовала немедленно покинуть дом. Я набросила шелковый халат и вышла на улицу.

Глеб и еще три охранника стояли возле причала… а перед ними в лодке оказалась молодая женщина в белом наряде с развевающимися золотистыми волосами. Очень красивая молодая женщина. Настолько красивая, что мне стало даже не по себе.

— Что случилось? — спросила я, кутаясь в халат и глядя то на незнакомку, то на охрану.

— Диана Борисовна, вам лучше немедленно уехать. У меня распоряжение не впускать вас в дом!

— Глупости! Здесь мои вещи!

— Ваши вещи давно отправлены к вам.

— Где ОН?

— Уезжайте, пока мы не приняли вынужденные меры!

Глеб подался вперед.

— Кто это? Кого он уже сюда притащил? — гостья кивнула в мою сторону и презрительно осмотрела меня с ног до головы.

— А вы кто? — спросила я и ощутила первый укол в области сердца. Неприятный и очень чувствительный.

— Я — ЛЮБИМАЯ ЖЕНЩИНА ПЕТРА. И не пойму, что за шавку он привез в наш дом?!

Глава 14

Я смотрела на нее, тяжело дыша и сжимая руки в кулаки. Смотрела, как ей не дают стать на причал, как отчаливает лодка.

— Думаешь, ты смогла занять мое место? Мелкая прошмандовка! Он вышвырнет тебя точно так же! Или утопит! Или смешает с грязью!

Она кричала и пыталась оттолкнуть одного из охранников, который удерживал ее насильно, чтобы она не свалилась в воду.

— Запомнииии, ты для него никтооо. Никтооо. У него таких сотниии! Неделю назад он трахал меня в этом домике и обещал подарить бриллианты. Поняла? Неделюююю!

Мои щеки горели так, будто мне надавали пощечин. Они пульсировали и саднили, а сердце не просто сжималось, его сдавливало клещами.

Медленно, как во сне, я вернулась обратно в дом. Значит, все это не для меня… это просто то место, куда он возит своих «дырок, подстилок, шлюх». Я всего лишь одна из них. Нет… я не надеялась на большее. Я просто не думала об этом. Пока не видишь, не болит. Пока не знаешь, спишь спокойно. А я теперь видела и знала. И от этого во рту начало горчить, так горчить, что хотелось сплюнуть или прополоскать горло.

Возит их сюда… трахает в этом проклятом бассейне, на этих простынях, на этом ковре. Они стонут под ним, он их целует… он их… Кажется, я закричала. Вазы с цветами попались мне на глаза, и начала хватать их и швырять в воду. Выносить и бросать вместе с хрусталем. К черту его вонючие цветы, к черту проклятые вазы, к черту этот дом, эту яхту.

Содрала простыни и швырнула их в бассейн. Меня колотило в истерике, меня от нее слепило. Как же люто я его ненавидела в этот момент. Неделю назад… в те дни, что не приезжал ко мне, он просто был с этой сучкой? С ней, со мной, с женой… Божеее… как же это мерзко.

Я вышвырнула все, что могла. В бассейне плавали мои вещи, постельное белье, полотенца, а в воде вокруг дома пестрела радуга из плавающих тюльпанов.

Устав от истерики, заплаканная, с распухшим лицом я откупорила бутылку мартини и пила ее на причале, свесив ноги в воду и глядя на то, как там плавают цветы.

Они напоминали меня саму. Такие же сломанные, вышвырнутые к чертовой матери и брошенные на произвол судьбы.

Не знаю как, но я свалилась в воду вместе с бутылкой и поняла это лишь тогда, когда начала захлебываться и тонуть. Вытащил меня из воды Глеб, когда я уже наглоталась соли и начала терять сознание. Он делал мне искусственное дыхание, давил ладонями на грудь, а когда я начала кашлять водой, поднял на руки и отнес в дом, уложил на кожаный белый диван, укутав меня в полотенце.

— Зачем? — дрожа и захлебываясь, спросила я, — Зачем вытащил? Утонула бы, и меньше проблем?

— А смысл в том, чтобы тонуть? Жизнь дорога, и оборвать ее вот так слишком глупо. Притом вы нравитесь хозяину… а эта…