Сочинения в 3-х тт. Том 3

— Ты рисуешься, — повторила она. — Ты хочешь, чтобы люди видели, какой ты герой, которого и пули не могут остановить.

— Не будь противной.

— Я буду противной. Я не хочу, чтобы ты…

Я закрыл ей рот рукой.

— Мне нужно видеть, что Йоргенсоны вместе дома, мне нужно увидеть Макоули и мне нужно увидеть Стадси Бэрка. Меня слишком много обходили. Я должен посмотреть, как обстоят дела.

— До чего же ты упрямый, — пожаловалась она. — Ладно, сейчас только пять часов. Полежи, пока не пора одеваться.

Я устроился поудобнее на софе в гостиной. Нам принесли вечерние газеты. Как оказалось, Морелли стрелял в меня — в одной газете писали два раза, в другой три, — когда я пытался арестовать его за убийство Джулии Вулф, и я находился в слишком критическом состоянии, чтобы принимать кого-либо или чтобы меня перевезти в госпиталь. Были помещены фотографии Морелли и моя, тринадцатилетней давности, где меня сняли в довольно смешной шляпе. Снимок был сделан, как мне помнится, когда я расследовал дело о взрыве на Уолл-стрит. Остальные описания подробностей убийства Джулии Вулф были довольно туманны. Мы читали их, когда пришла наша постоянная маленькая посетительница Дороти Уайнент. Я слышал, что она стояла под дверью, когда Нора открывала ей.

— Внизу не хотели сообщать вам, что я пришла, поэтому я прокралась. Пожалуйста, не прогоняйте меня! Я могу помочь вам ухаживать за Ником. Я все сделаю. Пожалуйста, Нора!

Когда она закончила говорить, Нора пригласила:

— Заходи, пожалуйста.

Дороти вошла. Она уставилась на меня.

— Н-но газеты пишут, что ты…

— Похож я на умирающего? Что с тобой случилось?

Нижняя губа у нее распухла и в углу была порезана, на одной стороне лица — синяк, на другой — два следа от ногтей, глаза — красные и распухли.

— Мама побила меня, — сказала она. — Посмотрите. — Она бросила пальто на пол; расстегивая платье, оторвала пуговицу, вынула руку из рукава и приспустила платье, чтобы показать спину. На руке были темные синяки, а спина в иссиня-красных рубцах. Теперь она уже плакала. — Вы видите.

Нора обняла ее:

— Бедный ребенок…

— За что она тебя побила? — спросил я.

Она отвернулась от Норы и опустилась на колени рядом с софой. Подошла Лета и стала обнюхивать ее.

— Она подумала, что я пришла к вам узнать об отце и Джулии Вулф, — говорила она всхлипывая. — Вот почему она сюда пришла — чтобы выяснить, и ты убедил ее, что это не так. Ты заставил ее поверить, что тебе безразлично, что произошло, так же, как ты заставил поверить меня. И все было хорошо, пока она не увидела сегодняшние газеты. Тогда она поняла, что ты врал ей, когда говорил, что ты этим делом не занимаешься. Она била меня, чтобы я рассказала ей все, что тебе.

— Что ты сказала ей?

— Я ничего не могла ей сказать. Я не могла рассказать ей о Крисе. Я ничего не могла ей сказать.

— Он был там?

— Да.

— И он дал ей так тебя побить?

— Но он никогда не останавливает ее.

Я обратился к Норе:

— Ради Бога, давай выпьем.

Нора ответила:

— Конечно. — Подняла пальто Дороти, положила его на спинку стула и пошла в буфетную.

Дороти попросила:

— Ник, разреши, пожалуйста, мне остаться здесь! Я не причиню вам хлопот, честно, и ты сам предложил мне от них уйти. Ты сам знаешь, что это так, а мне некуда больше идти. Пожалуйста!

— Успокойся. Тут нужно немного подумать. Ты знаешь, я так же боюсь Мими, как и ты. И что, она думает, ты мне сказала?

— Она, должно быть, знает что-то, что-то об убийстве, и она думает, что и я знаю. Но я не знаю, Ник. Честное слово, я не знаю.

— Это во многом облегчает дело, — откликнулся я недовольно. — Но послушай, девочка, есть вещи, которые ты знаешь и с которых мы должны начать. Ты все должна рассказать честно, с самого начала, или мы не играем.

Она сделала движение, как будто хотела перекрестить свое сердце.

— Клянусь, я расскажу.

— Это будет очень хорошо. Теперь давай выпьем.

Мы взяли у Норы по бокалу.

— Ты предупредила ее, что уходишь от них?

— Нет, ни о чем я не предупреждала. Может, она и не знает, что я не у себя в комнате.

— Это уже лучше.

— Ты не хочешь меня отправить назад! — крикнула она.

Нора вмешалась:

— Ребенок не может оставаться дома, когда его так бьют, Ник.

Я возразил:

— Тише. Я не знаю. Я просто думал, если мы пойдем к ним обедать, будет лучше, если Мими не будет знать.

Дороти смотрела на меня расширенными от ужаса глазами, а то время как Нора продолжала:

— Не думай, что я собираюсь теперь пойти с тобой туда.

Тут Дороти быстро проговорила:

— Да, мама не ждет вас. Я даже не знаю, будет ли она там. Газеты писали, что вы при смерти. Она не думает, что вы придете.

— Тем лучше. Мы удивим их.

Она приблизила лицо, совершенно белое, к моему, пролив в возбуждении часть содержимого своего бокала мне на рукав.

— Не ходи! Тебе нельзя туда идти сейчас! Послушай меня. Послушай Нору. Тебе нельзя идти. — Она повернула свое белое лицо и посмотрела на Нору. — Он может? Скажи ему, что нет.

Нора, не отводя темных глаз от моего лица, остановила ее:

— Подожди, Дороти. Он должен знать, что лучше. Что лучше, Ник?

Я состроил ей гримасу.