Сочинения в 3-х тт. Том 3

— Вот настоящий ответ. — Она повернулась к Дороти, несущей нам рюмки: — Тебе нужно купить платье с голубым оттенком, дорогая. Оно очень пойдет тебе.

Я взял рюмку у Дороти и сказал, что мне надо переодеться.

VII

Когда я вышел из ванной комнаты, Нора и Дороти были а спальне. Нора причесывалась, Дороти сидела на краю кровати, занимаясь своим чулком. Нора послала мне поцелуй в зеркале. Она была очень счастлива.

— Ты очень любишь Ника, Нора? — спросила Дороти.

— Он старый, из Греции, дурак, но я к нему привыкла.

— Чарлз — это не греческое имя.

— Это Чараламбидес, — объяснил я. — Когда дед регистрировался на острове Эллис[2], то парень, который его записывал, сказал, что Чараламбидес очень длинное имя, слишком долго писать, и сократил его до слова Чарлз. Старику было все равно. Они могли назвать его хоть Икс.

Дороти внимательно посмотрела на меня.

— Никогда не узнаешь, когда ты врешь. — Она начала надевать чулок, остановилась. — Что там мама пыталась сделать с тобой?

— Ничего. Выспрашивала у меня. Хотела знать, что ты делала и говорила вчера вечером.

— Я так и думала. А ты что?

— А я? Ты ничего не говорила и ничего не делала.

Она задумалась, но когда заговорила, то уже о другом:

— Я никогда не знала, что у вас с мамой что-то было. Конечно, я тогда была ребенком и ничего бы не поняла все равно, даже если бы заметила, но я даже не знала, что вы называли друг друга по имени.

Нора повернулась от зеркала, смеясь.

— Наконец-то мы добрались до истины. — Она махнула расческой в сторону Дороти. — Продолжай, дорогая.

Дороти честно объявила:

— Что ж, я не знала.

Я вынимал булавки из рубашки.

— Что ты знаешь сейчас? — спросил я.

— Ничего-о… — пропнула она, и ее лицо начало медленно краснеть. — Но я и догадаться могу. — Она склонилась над чулком.

— Могу и сделаю! — прорычал я. — Ты глупая, но не смущайся. Ты ничего с этим не поделаешь, если у тебя плохое на уме.

Она подняла руку и засмеялась, но, когда спросила:

— Как ты считаешь, я очень на маму похожа? — то говорила серьезно.

— Я бы не удивился.

— А так ли это?

— Ты хочешь, чтобы я сказал «нет»?

— Нет.

— Вот с чем приходится мириться, — возвестила весело Нора — С ним ничего нельзя поделать.

Я первым кончил одеваться и пошел в гостиную. Мими сидела у Йоргенсона на коленях. Она встала и спросила:

— Что тебе подарили на Рождество?

— Нора подарила мне часы. — Я показал ей их.

— Они просто замечательные. А что ты подарил ей?

— Ожерелье.

Йоргенсон осведомился:

— Можно мне? — и встал, чтобы налить себе спиртного.

В дверь номера позвонили. Я впустил чету Куинов и Маргот Инз, представил их Йоргенсонам. К этому времени Нора и Дороти кончили одеваться и вышли из спальни. Куин стал разговаривать с Дороти. Пришли Лари Кроули с девушкой по имени Денис и — через несколько минут — супруги Эджи. Я сразу же выиграл у Маргот тридцать два доллара в триктрак. Денис вынуждена была пойти в спальню, чтобы немного отдохнуть. В начале седьмого Алиса Куин, с помощью Маргот, оторвала мужа от Дороти и они ушли, так как им нужно было идти еще куда-то. Ушли супруги Эджи. Мимн надела пальто, заставив мужа и дочь тоже одеться.

— Возможно, это неожиданно для вас, — сказала она, — но, может, вы придете к нам завтра вечером.

Нора ответила:

— Конечно.

Мы пожали друг другу руки, наговорили много приятных вещей, и они ушли.

Нора закрыла за ними дверь и прислонилась к ней.

— Боже мой! Он красивый малый, — сказала она.

VIII

Что касается дела Вулф и Уайнента, то я не имел о нем ни малейшего представления и не предпринимал никаких шагов. Но, когда мы сидели у Рубенса, куда мы зашли в четыре утра по дороге домой, чтобы выпить по чашке кофе, Нора открыла газету и нашла строчку в колонке местных новостей: «Ник Чарлз, бывший ас детективного агентства «Континенталь», прибыл из Калифорнии, чтобы расследовать убийство Джулии Вулф».

И когда спустя шесть часов я открыл глаза и сел в кровати оттого, что меня трясла Нора, я увидел в дверях спальни мужчину с пистолетом в руке. Это был полный, темноволосый, моложавый человек среднего роста, широкоскулый, с узко посаженными глазами. На нем была черная шерстяная шляпа, черное пальто, сидевшее очень хорошо, черный костюм и черные туфли. Все выглядело так, будто пятнадцать минут назад куплено в магазине. Черный тупорылый пистолет тридцать восьмого калибра спокойно лежал в его руке и ни на кого не был направлен.

Нора произнесла:

— Мне пришлось впустить его, Ник. Он сказал, что ему очень нужно.

— Мне нужно поговорить с вами, — подтвердил он. — Это все, что мне нужно. — У него был низкий, хрипловатый голос.

К этому времени я совсем проснулся и начал что-то соображать. Я посмотрел на Нору. Она нервничала, но не испугалась! словно смотрела, как ее лошадь подходит к финишу, идущая впереди только на полголовы.

Я сказал:

— Ладно, говорите, но не уберете ли вы пистолей? Моей жене все равно, но я, как беременный, не хочу, чтобы мой ребенок родился с…

Он улыбнулся, двинув нижней губой.

— Не нужно говорить мне, что вы серьезный человек. Я слышал о вас. — Он положил пистолет в карман пальто. — Я Шеп Морелли.

— Никогда не слышал о вас.