Сочинения в 3-х тт. Том 3

— Ну что ж, сэр, ваши методы заслуживают уважения, — произнес Гатмэн после некоторого раздумья. — Я преклоняюсь перед вашим мужеством, но, боюсь, что нас такой вариант не устроит. Беспроигрышных систем, увы, не существует, и время от времени приходится делать исключение из правил. Не сочтите за бестактность напомнить, сэр, что в данном случае мы вам щедро оплачиваем это исключение. Убежден, что вы справитесь.

Спейд насупился.

— Послушайте, Гатмэн, — прорычал он, — я не собираюсь выслушивать ваши сентенции! Это мой город и моя игра. Вы разлетитесь в Нью-Йорк и Константинополь, а я останусь здесь.

— Но ведь вы можете… — произнес Гатмэн.

— Нет, не могу! — перебил его Спейд. — И не стану! Это как пить дать. — Он выпрямился и неожиданно улыбнулся. — Поверьте, Гатмэн, то, что я предлагаю, выгодно всем нам. Я уже не говорю о том, что, если полиция не заполучит козла отпущения, — десять против одного, что рано или поздно она нападет на след сокола. Тогда всем нам крышка. Бросьте им кость, и они отстанут.

— Это резонно, сэр, — неохотно согласился Гатмэн. — Но с другой стороны, не окажется ли этот ваш козел отпущения недостающим звеном в цепочке, которая тем вернее приведет полицию к соколу?

На лбу у Спейда набухла жилка.

— Черт возьми, я вижу, что разговаривать с вами бесполезно! — раздраженно выкрикнул он. — Повторяю — другого выхода нет. Можем, к примеру, подкинуть полиции молокососа, — Спейд кивнул в сторону насторожившегося Вильмера, — ведь это он убил Тереби и Якоби…

Юнец язвительно скривил рот, но промолчал. Кейро изумленно вскинул брови. Бриджит отодвинулась от Спейда, метнув на него изучающий взгляд. Гатмэн пожевал губами, словно обдумывая предложение Спейда, потом посчитал нужным расхохотаться. Смеялся он долго и от души.

— С вами не соскучишься, сэр… — выдавил он сквозь смех, утирая слезы. — Вы просто непредсказуемы. Никто не скажет, что вы выкинете в следующую минуту.

— Не нахожу в своих словах ничего смешного, — холодно заметил Спейд. Он вдруг заговорил с Гатмэном по-дружески, как будто всю жизнь состоял с толстяком на короткой ноге. — Уверяю вас — это самый лучший выход. Когда он попадет в лапы полицейских…

— Но, дорогой друг, — возразил Гатмэн, — не думаете же вы, что я принял ваше предложение за чистую монету? Боже, какая нелепость! Я люблю Вильмера как собственного сына. Подумать только — выдать его полиции! Кстати, — спохватился он, — если бы я вдруг решился пойти на ваше предложение, что, конечно, невозможно, разве это помешало бы Вильмеру донести на нас?

— Ерунда! — презрительно бросил Спейд. — Всегда можно пристрелить его при попытке сопротивления властям. Впрочем, уверен — до этого не дойдет. Я обставлю дело так, что его никто и слушать не станет.

Жирный лоб Гатмэна покрылся складками. Опустив сжавшиеся в гармошку подбородки на грудь, он спросил:

— Каким образом? — Потом быстро повернулся к Вильмеру и спросил: — Как тебе это нравится? Потешно, да?

Темные глаза Вильмера горели мрачным огнем.

— Потешно… сукин ты сын.

Спейд тем временем осведомился у Бриджит:

— Как ты себя чувствуешь, детка? Тебе получше?

— Да, но вот только, — голос Бриджит понизился до шепота, — мне очень страшно.

— Не бойся, — беспечно проронил Спейд и положил ладонь ни ее обтянутое серым чулком колено. — Ничего не случится. Выпить хочешь?

— Нет, спасибо. Позже, может. — Она прошептала: — Будь осторожен, Сэм.

Спейд ухмыльнулся и перевел взгляд на Гатмэна. Толстяк дружелюбно улыбнулся и полюбопытствовал:

— Каким образом?

— Что «каким образом»? — с деланным непониманием перепросил Спейд.

Толстяк счел своим долгом посмеяться, потом пояснил:

— Если, сэр, ваше предложение серьезно, то я считаю своим долгом вежливости его выслушать. Хотя повторяю: оно абсолютно неприемлемо. Итак, каким образом вы собираетесь обставить дело так, чтобы Вильмеру не поверили?

— Очень просто. Как и все его досточтимые коллеги, прокурор Брайан заинтересован лишь в том, как будет выглядеть его послужной список. Он никогда не возьмется за сомнительное дело из опасения, что может его проиграть. Я не говорю, что он подобен сфабриковать обвинения против невинного, но, уж юли натолкнется на веские улики, — с подсудимым покончено. Ради того, чтобы засадить за решетку хоть одного преступника, он освободит из-под следствия дюжину не менее отпетых мерзавцев, если их обличение может запутать дело. Мы подкинем ему приманку — и он клюнет. Он не захочет и слушать про сокола, поскольку будет совершенно уверен, что эту басню плетут лишь для отвода глаз. Я докажу Брайану, что, если ему вздумается копать вокруг, дело настолько запутается, что за него не возьмется ни один суд, в то время как сопляка он осудит в два счета.

— Нет, сэр, — Гатмэн неодобрительно помотал головой. — Не думаю, что ваш прокурор, связав одной веревочкой Тереби, Якоби и Вильмера, отмахнется от сокола…