Сочинения в 2 т. Том 2

«Дельфин» стремительно накренился, и, скользя по мокрой палубе спардека, хватаясь за шлюп-балку, Варичев увидел прямо перед собою, близко, на расстоянии протянутой руки, седую кипящую пену. Что-то мелькнуло на крутом склоне гребня, — он успел понять — с блоков сорвало шлюпку. Два матроса, только что пытавшиеся ее спустить, куда-то исчезли. Он оглянулся — палуба была пуста. Его обдало дыханием волны, влажным, соленым, как рассол, и сейчас, как будто заново все поняв, он громко вскрикнул, он не мог удержаться от крика, палуба дрожала под его ногами — с минуты на минуту могли взорваться котлы, и тогда все это стройное, словно живое, соединение дерева и металла вместе с людьми взлетит на воздух!

Неужели люди до сих пор еще оставались в кочегарке? Четверть часа назад от страшного удара волны сдвинулись с фундаментов и осели котлы. Старший механик, обычно медлительный и равнодушный человек, теперь раненный в голову сорвавшимся тросом, задыхаясь, вбежал на мостик.

— Авария, капитан… Котлы!..

Кровь лилась по его щеке, он торопливо отирал ее ладонью и переносил руку на перила, оставляя на белой краске темные густые следы.

Капитан молчал. Он смотрел на механика и, казалось, думал о другом. Наконец, он спросил:

— Гасите топки?

— Да, выпускаем пар… Но…

Механик запнулся и проговорил с усилием, словно преодолевая боль:

— Вы сами знаете… Взрыв… может быть…

— Штурман Варичев, — сказал капитан строго, — приготовить шлюпки!.. Трех матросов пошлите на корму в рубку штур-троса, к штурвалам… Курс — вест… Радисту передайте, сами знаете что…

Прошло уже четверть часа, и матросы ушли от кормового штурвала; там, за кормой, в кипящей воде оказалось сломанным перо руля. Но в машинном отделении и в кочегарке еще оставались люди! Варичев с ужасом подумал об этом. Может быть, впервые в жизни, именно сейчас, когда серая пена взметнулась перед его глазами, он испытал чувство жути. Он вскрикнул, и капитан услышал этот крик. До Варичева донесся его голос:

— К штурману!

Почти тотчас чьи-то сильные руки схватили Варичева за плечи, сзади, и отшвырнули на середину спардека. Поднимаясь, Варичев увидел рядом с собою, около трубы, матроса Горюна. Ветер трепал его рыжие волосы, крупные капли воды текли по лицу.

— Спасибо, — сказал Варичев и, шатаясь, протянул ему руку, но, словно не замечая руки, Горюн закричал, показывая крупные белые зубы:

— Вторую шлюпку сорвало… Почему не берут матросы спасательных поясов?..

Только теперь спокойствие вернулось к штурману.

— Раздать пояса… — сказал он Горюну и бросился на левый борт, где боцман уже отдавал найтовы третьей шлюпки. — Нужно спасти судовые бумаги, — сказал он, обернувшись. — Времени у нас не так много…

Варичев шагнул к трапу — волна со звоном рухнула сзади, швырнула его на машинный люк. Он удержался на ногах. Оступаясь на скошенном трапе, он поднялся в штурманскую рубку и захлопнул дверь. Здесь было сравнительно тихо — гул моря казался далеким, словно уходящим. Варичев осмотрелся по сторонам. Чистый светлый порядок рубки был неизменен. В углу, на полке, тесным рядом стояли лоции морей. Карта Охотского моря, с курсовой чертой, проведенной от Камчатки к западному берегу, лежала на столе. Круглые стенные часы по-прежнему шли. Неторопливо двигалась минутная стрелка. Сначала Варичев не обратил на них внимания. Он открыл дверцу шкафа, взял судовой журнал — тяжелую книгу в черном кожаном переплете. Уже уходя, открывая дверь, он обернулся и взглянул на часы. Что-то живое было в этом бледном лике циферблата; излом стрелок, напряженный и словно мучительный, был похож на кривую усмешку; отверстия заводных винтов смотрели, как глаза.

Варичев распахнул дверь. Ветер плеснул ему в лицо. С палубы он оглянулся еще раз — тусклый лик провожал его насмешливым взглядом маленьких черных глаз.

Варичев поднялся на мостик, стараясь сохранить спокойствие. Крик, его собственный крик, еще звучал в ушах. Он вспомнил день отплытия и свою неуместную шутку. Да, он останется до последней минуты на корабле…

Капитан стоял посредине мостика. Левое крыло было разнесено в щепы. Там, где привычно белели перила, теперь висела раздробленная обшивка, ниже — бунтовала вода.

— Судовой журнал, — сказал Варичев, подавая книгу капитану. Тот медленно обернулся, сдвинул капюшон.

— Благодарю… Шлюпки готовы?

— Да, — сказал Варичев. — Только две…

Капитан вытер мокрые усы, глаза его смотрели устало.

— Садитесь в шлюпку… Возьмите механика… Он у себя в каюте…

Варичев шагнул к перилам, стал рядом с ним.

— Я остаюсь, капитан.

Теперь капитан резко повернулся к нему.

— Что?

— Я остаюсь, рядом с вами… на корабле.

В глазах капитана вспыхнули насмешливые огоньки. Он переждал грохот волны, обрушившейся на люки трюмов, и, пряча под полу плаща журнал, сказал с улыбкой:

— Вы мужественный человек, штурман. Я это знаю. Садитесь в шлюпку — и поскорей.

Почти со злостью и по-прежнему с чувством, похожим на зависть, Варичев посмотрел капитану в глаза.

— До последней секунды, пока волна захлестнет этот мостик, я не покину корабля.

Илья заметил, как напряглись и побагровели щеки капитана.

— Приказываю вам…