Сочинения в 2 т. Том 2

— Хватит, — оборвал его Братан. — Рыбака мы не потеряли. Видели руки его, девичьи? Какой из него рыбак? А насчет баяниста — жаль, да только есть еще и такой сухарь бухгалтер, уж он спросил бы за музыку! Ну, касательно медведей, Калиныч, почаще Ивана Иванова слушай: тот с косолапыми на «ты», и, видишь, ни одной царапины.

История с гостем на том и закончилась бы, если бы не хитрец Иванов с его «зигзагами». А у бригадира в путину на нелегком Охотском берегу достаточно ежедневных больших забот, чтобы расследовать любые проходящие случаи. Из-за бесконечной клятой непогоды — слякоти, дождей, туманов, штормов, из-за пробоин, поломок, починок, потерь и поисков сетей и еще по причинам, которые не перечесть, — бригадиру порой не удавалось и самое, казалось бы, простое, непременное — побывать в размеченные сроки в каждом своем звене.

В дружном звене Ивана Иванова на делянке Дальней дела шли отлично, если не считать двух разбитых в щепы кунгасов, полуметровой пробоины в железном корпусе мотобота и выброшенного на скалы катера. Такие мелочи, впрочем, здесь почти не в счет: эти каменные берега знают опустошительные накаты цунами, бешеные тайфуны со скоростью ветра свыше пятидесяти метров в секунду, затяжные ливни, подобные водопадам, грязевые потоки в ущельях, горные обвалы, нагоны морской воды, глухие, глубинные удары землетрясений.

И что они, все каверзы стихии, в сравнении с тем светлым часом, когда суда неспешно, торжественно возвращаются с моря, переполненные трепетным живым серебром, или когда у берега, вдоль крыла ставника и в его «котле», мечутся, бунтуют, выхлестывают над волной сильные, нагулянные рыбины!

Тут рыбаку все пережитое трын-трава, и море чудесно, и берег приветлив, и доброе солнышко ласково, и дорого поставленное меж скалами скромное дощатое жилье.

На ивановскую делянку Дальнюю Панас Кириллович добрался с трудом: едва мотобот «Утенок» обогнул мыс Черный, резко засвежел ветер и пошла крутая, сильная волна. Еще хорошо, что у делянки Дальней был приметен высоченный кекур — он возвышался над низкой пеленой мглы, сразу поглотившей очертания берега, — Братан держался этого ориентира; удачно проскочил меж камнями и вовремя укрылся в бухточке.

— Что это за примета, Иван? — говорил он шутя, допивая в столовке звена шестой стакан огненного чая. — Как только к тебе в гости выберусь, тут уж непременно шторм, дождь или туман!

Иван отвечал, как обычно, без промедления:

— Видимо, природа за меня стоит: от начальственного ока оберегает.

— Колюч ты, Иванов…

— Уж каков есть и, опять-таки, от природы.

— А меж тем ты и сам вожак, Иван, и, значит, «начальственное око». Кстати, жилье у тебя в чистоте, в порядке.

Довольный похвалой, Иванов скромно заметил:

— Похулить грешно, а похвалить вроде бы не за что. Правда, народ у меня культурный: карты судом судили и сожгли, а спиртом только в выходной балуемся, и то по строгой норме.

Братан даже крякнул от удовольствия:

— Молодцы!

— Давно ли было, что, ежели случится свободный вечерок, ребятам и помыться недосуг, — в очко, в подкидного режутся. А нынче — и кто бы подумал — музыку в стане завели: все в музыкальный кружок записались.

— И ты, Иван, тоже?

— И, конечно, первый.

— А на чем играть собираешься? Наверное, как старший, на басу?

Иванов беззлобно улыбнулся.

— Шутка за пазуху не лезет: одним по нотам играть, другим в ладоши хлопать. В общем, приготовься, бригадир. Хлопать придется обязательно.

Панас Кириллович неторопливо налил седьмой стакан чая.

— Хороший ты рыбак, Иван. Умеешь рыбу брать, уют устраивать, с людьми ладить. Верно, есть у тебя в характере избыток соли и перцу, но это терпимо. А насчет вашего кружка, извини, враки. Что за учение — без учителя? А где его взять?

Тут Иванов почему-то засмеялся. Глянул на бригадира и засмеялся еще громче. Панас Кириллович насторожился, спросил:

— Ты, может, голубь, малость «причастился»?

Иван тяжело перевел дыхание.

— Ладно. Перемелется… Интересно, товарищ начальник. Очень интересно!..

Ночью случилось ЧП: южный ветер резко сменился на западный, и в бухту с моря ворвалась высокая гремучая волна. Мотобот бригадира «Утенок» сорвало с якоря и закачало, закружило на зыби, унося на скалы. Береговой вахтенный ударил в обрубок рельса, подвешенный на столбе, и по знакомому голосу сигнала население малого стана поднялось на ноги в течение считанных минут.

Первыми у лодок, вытащенных на крутой откос, подальше от полосы прибоя, оказались Братан и его молоденький моторист Мишутка. И пока Иван Иванов, необычно строгий и собранный, отдавал распоряжения своей дружине, Панас Кириллович и Мишутка сдвинули на воду одну из лодок и пошли на веслах к мотоботу.