Сочинения Иосифа Бродского. Том VII

Господа министры! Успокойтесь. Ты, Петрович, особенно. Брать никого не надо. Иначе — правительственный кризис. В другой раз, Густав, сосиски закажем и пиво из Дортмунда. Устраивает? «Мерседес», на худой конец, купим — хотя дороги, конечно, не ахти. У Густава, господа министры, расхождения с нами прежде всего гастрономического характера. Плюс естественная при его происхождении франкофобия. Коробит его, когда марки во франки превращаются. Не говоря — в доллары. Как от чеснока. Протестантская закваска; восходит к Лютеру. Скуповат и предпочитает постное.

Поэтому и финансовых дел.

Да просто Бундесбанк представляет.

А говорит — национальные.

Теперь это одно и то же.

Поэтому домик тебе, Густав, надо покупать не в Провансе, а, скажем, в Баварии. Небольшой такой, двухэтажный, с участком. Флоксы с георгинами; летом пчелы жужжат, Альпы вдали синеют...

Белеют.

Ну, если хочешь — белеют. Можешь его даже Бертесгаде-ном назвать...

Лучше в Тюрингии.

Может, ты и прав: лучше в Тюрингии. Климат более умеренный, да и ландшафт помягче, а то знаешь, как в нашем возрасте в гору...

Да там у всех «мерседес»!

Так-то оно так. Но, честно сказать, я бы лично в Шлезвиг-Гольштейне купил. Море, во-первых; потом — архитектура ганзейская. Театры в Гамбурге хорошие, не говоря — порт. Улицы тоже для моциона длинные. Утром Дитриха Фишер-Дискау по радио слышно...

В Гамбурге все-таки цены высокие. Тогда уж лучше в Любеке. Тем более, там Томас Манн жил.

Да, он там «Будденброки» написал.

Молодец, Цецилия!

Хотя я «Доктор Фаустус» предпочитаю.

А я, знаешь, «Волшебную гору».

А я все-таки «Будденброки» и «Верноподданный».

Н-да, «Будденброки»...

—То-то и оно... -Эх...

Вот свергнут нас или, там, не переизберут... Разъедемся мы по белу свету, будем письма друг другу писать... Приятно все-таки будет от Густава весточку из Любека получить? А, Цецилия? Или из Тюрингии?

Да уж конечно. Как в старые времена. В девятнадцатом веке. До всего этого. Правда ведь, Петрович?

Да чего уж там. Хоть из Баварии...

Пауза.

Нет, я уж лучше из Любека... (Пауза.) Но если не свергнут... Если, грубо говоря, переизберут? Мы все-таки демократию ввели. Петрович — он вон людей из-под замка выпустил. И Цецилия ХЕВИ МЕТАЛЛ разрешила.

И в Рынок в каком-то смысле вступили...

В конце концов, кто-то должен сказать «а»...

Да? И что тебя беспокоит, Густав?

Что фининспектора пришлют. Проверять приедут. Не говоря — войска введут...

Да на кой им это, Густав. Страну в долг загнать — куда более надежная форма оккупации, чем войска вводить.

Да, они не как славяне.

Не отсталые.

Передовая технология.

Тем более — история кончилась.

Устала повторяться и кончилась.

А фининспектора мы с Матильдой познакомим.

На «Лебединое» контрамарку дадим.

Водные ресурсы все-таки.

Да, в рамках ознакомления.

Матильда его и ознакомит.

Нет! На «Лебединое» его отведу я.

Ну, если хочешь.

Все-таки — министр культуры.

Это и будет твоя, Цецилия, Лебединая Пенсия.

Ха-ха!

Пауза.

Кроме того, если переизберут — никакого Любека.

Ни Биаррица, ни Прованса тоже.

Могут переизбрать.

Нас же на постоянную работу назначили.

Номенклатура все-таки.

Н-да. Ни Парижа.

Ну, на этот случай, господа министры, у нас есть выход. (Похлопывает по картонной коробке.) И тем самым — у нации.

Что вы имеете в виду, Базиль Модестович?

Это.

Что — это?

То, что в коробке.

А что в ней?

Там находится...

Погоди-погоди, Базиль Модестыч, не говори! Я знаю! Сейчас скажу... Там находится...

Арбуз!

Телескоп!

Видео!

Пальцем в небо, господа министры. А еще мозг государства. Виноват — нервный центр... В ней находится будущее страны вообще и наше с вами, в частности. В просторечии — компьютер.

В каком это смысле — наше?

Работать на нем, что ли?

Клавиши нажимать?

Для этого Матильда есть.

Да, я не Горовиц.

А у меня просто артрит. Суставы трещат, господин Президент. Хотите послушать?

Суставы и у меня трещат. (Пауза секунд на тридцать: общий хруст суставов.) Но работать на нем не надо: он сам работает.

Как так?

От сети. Его только в сеть включить, а там он уже сам действует, потому что запрограммирован.

-Кем? -Как?

На что?

Не помню, то ли в Гарварде, то ли в Оксфорде. У них там целая серия «Малых стран» есть. Software называется. Включает программы по экономике, политической структуре, обороне, экологии, нацменьшинствам и т. д. Диски такие пластмассовые, по-нашему — пластинки. Ставишь такую пластинку, она и играет. Сам дома сидишь или, например, в Любеке, и наслаждаешься.

-Как?

Да по радио. Или — если хочешь — телевизор включи. Топтыгин же здесь круглые сутки околачивается.

А если электричество отключат — тогда как?

А компьютер тогда на батарейки переходит. Автоматически.

-Ну и?

Ну и, ну и, ну и. Пластинка играет, и нация процветает.

А как же культура, Базиль Модестович?

С культурой тоже пластинка есть. «Лебединое», например, каждый вторник. Может быть, даже чаще. В общем, с натуры списано.

Реализм, значит?

И реализм, и натурализм, и даже немножко импрессионизм.

Но не кубизм?

Не кубизм. Хотя иногда немножко ташизм.

В общем, абстракционизм.

Да, футуризм.

Чудеса!

Где вы его только нашли, Базиль Модестович?

В газете реклама была. По почте и заказал.