Собрание сочинений. Врата времени

К восторгу людей, ожидавших темноты и окончательного решения своей судьбы, над горой начали быстро сгущаться облака. Вскоре вершина совсем потонула в серой вате, туман опускался по склону, протягивал свои, влажные щупальца в расщелины, растекался вокруг скал. Вот первые туманные полосы заклубились вокруг людей и уже через минуту все расплылось и исчезло в быстро темневшей пелене. Помогая друг другу, все четверо по очереди спустились с террасы и, осторожно нащупывая тропу, почти поползли вверх. Спустя несколько минут грязно-молочная темень слева от них осветилась вспышками – арабы снова принялись обстреливать террасу, чтобы не дать осажденным поднять голову, пока не будут установлены бомбометы.

И тут Ту Хоксу пришла в голову некая идея. Он в двух словах разъяснил спутникам ситуацию и предложил выбор: либо придерживаться прежнего плана, либо идти за ним. С Ту Хоксом согласились все.

Они повернули и поползли назад, туда, где под защитой каменных глыб икхванцы собирали свои орудия. Их приближение осталось незамеченным, и отделенные от икхванцев только пятнадцатифутовой толщей камня, они замерли, вслушиваясь в гортанный говор усердно трудившихся врагов. Те были так заняты, что не обратили внимания на мелькнувшие в полутьме тени. Ту Хокс с Илмикой укрылись за огромным камнем, Гилберт и Куазинд отползли вбок и заняли позицию футах в тридцати от них, за скалой. Первая часть плана удалась, причем значительно легче, чем смел надеяться Ту Хокс. Теперь предстояло выполнить вторую.

Высунувшись из-за камня, Ту Хокс начал стрелять. Слева громыхнул револьвер Илмики. После первых же выстрелов в дело вступили и Гилберт с Куазиндом. Цель была отличная – даже в темноте проглядывали белые тюрбаны и яркие шаровары икхванцев. Оставалось только брать на прицел темный силуэт между белым и пестрым пятнами.

Нападение было больше чем неожиданностью. Те из солдат и носильщиков, что пережили первые секунды, в панике искали спасения, сломя голову удирая вниз. Лишь двое или трое пытались оказать оказать сопротивление, за что тут же и поплатились жизнью. Через минуту все было кончено.

Однако вторую часть плана довести до конца не удалось. Илмика и Ту Хокс не успели еще добежать до первого бомбомета, как были вынуждены снова броситься на землю и прижаться к камню. Оставшиеся внизу солдаты догадавшись, в чем дело, открыли бешеный огонь. План Ту Хокса использовать бомбометы против самих же арабов провалился, и самым печальным было то, что икхванцы уже спешили отбить свои орудия. Разделившись на два отряда, они пытались окружить беглецов.

То один, то другой из четверки пробовали стрелять, но град пуль снова и снова заставлял их вжиматься в землю за ненадежными укрытиями, делая самоубийством любую попытку защититься.

Ту Хокс проклинал всё и вся, и прежде всего – самого себя. Зачем только он надумал менять первоначальный план?! Ведь если бы не увлекся так своей легкомысленной идеей, они были бы сейчас на пути к спасению!

Шум, доносившийся снизу, внезапно стал громче, послышались невнятные вопли. Пули перестали свистеть над головами, однако стрельба продолжалась – где-то ниже по склону. В шум боя ворвался свист, отчетливо донеслись выкрики на незнакомом, но явно не арабском языке. Ту Хокс не понял ни слова, но певучий выговор напоминал мелодичную речь полинезийцев.

Явились хозяева острова…

Бой длился еще с четверть часа, затем уцелевшие икхванцы сдались. Вскоре вокруг четверых лежащих за камнями выросли тени вооруженных солдат, и они, бросив оружие, подняли руки. Хивиканцы погнали их вниз, подбадривая прикладами, и втолкнули в стадо пленных, всего лишь несколько минут назад бывших врагами.

С руками на затылке в первом ряду стоял Раске. Заметив Ту Хокса, он вдруг громко расхохотался:

– Ах вы скользкий дьявол! Ведь на этот раз все могло скверно кончиться, а? Ну, у вас счастье прямо как у Гитлера!

– А кто это – Гитлер? – спросил Ту Хокс.

19

…В окна гостиничного номера уже заглядывал рассвет, когда Ту Хокс закончил рассказ.

Я спросил:

– Но ведь это, конечно, еще не все?

– Я совсем забыл, – ответил тот, – что слова Раске ничего вам не говорят. Я тогда тоже не обратил на них внимания – слишком был озабочен нашей дальнейшей судьбой. Все пленные были отданы под суд за нелегальный въезд и осквернение священной земли. Последнее считалось преступлением, каравшимся смертной казнью. Однако мы с Раске могли предложить Хивике нечто весьма ценное и потому сумели спасти не только свою жизнь, но и жизнь друзей. К сожалению, верховный судья решил, что в назидание прочим следует все же кого-то казнить, и на виселицу отправили и арабов, и наших моряков, переживших гибель судна и бой с преследователями.