Собрание сочинений. Том 6

Я шел один Хайфонским портом,
где кранов слышался хорал,
где под китайским флагом гордым
корабль надменно загорал.

Был на трубе плакатный идол,
и проступало на борту
замазанное «Made in England»
сквозь ярко-красную звезду.

Но я увидел, как неловко
на верхнем деке, на краю
матросик вешал на веревку
тельняшку мокрую свою.

Был гол до пояса матросик,
матросик выглядел тощо —
полустарик, полуподросток,
но человек – живой еще.

Я сам не раз стирал тельняшки
и на авралах спину гнул
и по моряческой замашке
ему вполглаза подмигнул.

Он огляделся воровато
и, убедясь, что никого,
мне подмигнул чуть виновато, —
мол, понимаешь, каково.

Потом лицо как бы заснуло,
он отвернулся, и молчок,
но что-то в нем на миг блеснуло,
как будто слабый маячок.

Я никогда в Китае не был —
не потому, что недосуг,
но мне матросик тот не недруг,
хотя сейчас – увы! – не друг.

И если был бы жив Конфуций,
то, у обмана не в плену,
в каком бы горестном конфузе
он оглядел свою страну.

Тот гордый флаг упал так низко,
так складки все на нем горьки,
когда по пальцам пианистов
древком с размаху – сопляки.

Когда все молятся портрету
того, кто давит мысль и честь,
единомышленников нету —
лишь соумышленники есть.

Но верю всею горькой болью,
что где-то, прячась будто мышь,
безмысльем загнана в подполье,
скребет бумагу чья-то мысль.

Кто он? Простее нет разгадки.
Поэт… Они как воробьи.
Сначала бьют их из рогатки,
потом разводят «из любви».

В аду казарменного рая,
где заморочили народ,
в народе правда вымирает,
но, умирая, не умрет.

И там, затравленно скитаясь,
напишет правду страшных лет
мой брат неведомый китайский —
духовный лагерник поэт.

В его стихах без лжи парадной
предстанут мумии чинуш,
лжекоммунизма император
и оскопленье стольких душ.

Дай Бог, чтоб тайные тетрадки
пошли в печатные станки,
чтоб промахнулись все рогатки,
чтоб в цель попали все стихи!

Спасибо, худенький матросик,
за твой опасливый подмиг,
за то, что ложь ресницей сбросил —
пусть боязливо, пусть на миг.

Народ никто не уничтожит.
Проснется он когда-нибудь,
пока еще хоть кто-то может
по-человечьи подмигнуть.

Хайфон, январь 1972

Бомбами – по балалайкам

26 января ультраправые экстремисты взорвали зажигательные бомбы в офисе известного импресарио С. Юрока, организующего гастроли советских артистов в США. При взрыве погибла секретарь С. Юрока – Айрис, еще тринадцать человек получили тяжелые ранения.