Как в беклиновских картинахКраски странны…Мрачны ели на стремнинахИ платаны.В фантастичном беспорядкеПерспективы —То пологие площадки,То обрывы.Лес растет стеной, взбираясьВверх по кручам,Беспокойно порываясьК дальним тучам.Желтый фон из листьев павшихЯрче сказки,На деревьях задремавшихВсе окраски.Зелень, золото, багрянецСловно пятна…Их игра, как дикий танец,Непонятна.В вакханалии нестройнойИ без линий,Только неба цвет спокойныйГусто-синий.Однотонный, и прозрачный,И глубокий,И ликующий, и брачный,И далекий.Облаков плывут к вершинеКараваны…Как в беклиновской картинеКраски странны.<1909>Оденвальд
Яркий цвет лесной гвоздики.Пряный запах горьких трав.Пали солнечные блики,Иглы сосен пронизав.Душно. Скалы накалились,Смольный воздух недвижим,Облака остановилисьИ расходятся, как дым…Вся в пыли торчит щетинаПридорожного хвоща,Над листвой гудит пустынноПенье майского хруща.Сброшен с плеч мешок тяжелый,Взор уходит далеко…И плечо о камень голыйОпирается легко.В глубине сырого лесаТак прохладно и темно.Тень зеленого навесаТайну бросила на дно.В тишине непереходнойЧуть шуршат жуки травой.Хорошо на мох холодныйЛечь усталой головой!И, закрыв глаза, блаженноУходить в лесную тишьИ понять, что все забвенно,Все, что в памяти таишь.<1909>
В харчевне лесной,Окруженной ночной тишиной,Было тепло и уютно.Низкий и старенький залГостей насилу вмещал,И хлопала дверь поминутно.Вдоль стен висели рога.За стойкой хозяйка-каргаРасплывалась субботней улыбкой.К столам мимо печки-старушкиПроплывали вспененные кружкиИ служанки с походкою гибкой.Я пил янтарное пиво.В окошко стучалась слезливоДождливая ночь и испуг.Под лампою-молнией — дым.На лицах малиновый грим.Как много людей вокруг!Чугунная печь покраснела…Толпа гудела и пела,И зал превращался в деревню.Как мало нужно для счастья —Уйти от ночного ненастьяИ попасть в лесную харчевню!<1911>Siebenm"uhlenthal
Стали хмурые домишкиСжатым строем в тесный ряд.В узких уличках мальчишкиРасшалились и кричат.Заостренные фронтоны,Стекол выпуклых игра.С колокольни льются звоны,Как когда-то, как вчера…Силуэт летучей мышиПрочертил над головой.Словно выше стали крышиВ черной тени неживой.Тонет в сумраке долина.Где-то плещется река.Давит серая чужбина,Снятся средние века…К склону цепко присосавшисьЗамер сонный городок.Ходят девушки, обнявшись,Светит лунный ободок.«Добрый вечер!» Это слово,Словно светлый серафим…И у странника чужогоСердце тянется к чужим.<1910>Гейдельберг