Собрание сочинений. Американские рассказы и повести в жанре "ужаса" 20-50 годов

Вначале доктор никак не мог понять, что такое «Custodes» и «Materia», и почему сосуды разного вида так тщательно отделены друг от друга и не хранятся вместе с бутылками и склянками, стоящими в лаборатории. Внезапно доктор вспомнил, что «кустодес» и «материа» по латыни означают «стражи» и «материал». Первое слово не раз употреблялось в недавно полученном на имя доктора Аллена письме от человека, утверждавшего, что он — проживший мафусаилов век Эдвард Хатчинсон. Одна фраза запомнилась Виллету почти полностью: «…Вам не нужно иметь многочисленных Стражей, постоянно держа их наготове, а в случае Неприятностей найдено будет немного, в чем Вы могли убедиться ранее». Что имел в виду таинственный автор послания? «Погоди-ка, — сказал себе доктор, — не упоминались ли „стражи“ еще где-нибудь?» Но ничего в голову не приходило. Где же он встречал это слово? И вдруг его осенило. Когда Чарльз еще не скрывал свои изыскания, он много говорил о дневнике Элеазара Смита. Там, где автор описывал, как два приятеля наблюдали за фермой Карвена, приводилось содержание беседы, подслушанной еще до превращения старого колдуна в полного затворника, укрывшегося в подземельях. По словам Смита, разговор шел о каких-то пленниках, которых Карвен держал в катакомбах, и о стражах этих пленников. Они, судя по письму Хатчинсона или его аватара, не были у Аллена «наготове», то есть зловещий спутник Чарльза не стал их воссоздавать. Значит, они хранятся в виде порошка, золы либо «солей», в которые шайка колдунов превращала бесчисленные человеческие трупы или то, что от них осталось.

Так вот что находится в десятках «лекитос»: чудовищный результат богохульных ритуалов и преступных деяний, прах людей, которые, не в силах противиться могущественным заклинаниям, получали новую противоестественную жизнь, чтобы защищать своего мучителя и приводить к повиновению непокорных! Виллет содрогнулся, вспомнив, как он пересыпал порошок из ладони в ладонь. На минуту им овладела слабость, и он едва не убежал сломя голову из этого подземного хранилища ужасов, где на полках выстроились молчаливые, но, может статься, следящие за каждым шагом непрошенного гостя часовые.

Потом доктор вспомнил о «материале», содержащемся в сотнях низких широких сосудов. Тоже прах, «соли», но чей прах? О Господи! Трудно себе представить, что здесь собраны останки великих мыслителей, ученых и философов от глубокой древности до наших дней, похищенные чудовищами в человеческом облике из могил и склепов, где им следует покоиться в мире. Неужто они вынуждены повиноваться воле безумца, задумавшего извлечь их знания и мудрость для исполнения своего ужасного замысла, который, как писал несчастный Чарльз, несет угрозу человеческой цивилизации, законам природы, даже Солнечной системе и всему мирозданию? А он, Маринус Бикнелл Виллет, легкомысленно играл их прахом!

Немного успокоившись, доктор снова начал внимательно разглядывать комнату. Заметив небольшую дверь, подошел и стал изучать простой символ, небрежно начертанный над ней. Он сразу наполнил душу смутным страхом, ибо один из друзей доктора, хрупкий, вечно погруженный в мечты Рандольф Картер, однажды нарисовал нечто подобное на бумаге и объяснил, что означает знак для тех, кто встретит его в своих странствиях по темным безднам ночных грез. Иногда люди видят его во сне начертанным над входом в мрачную черную башню, едва различимую в призрачных сумерках. Виллет помнил, как неприятно поразили его слова о силе, которой обладает зловещий знак.

От размышлений его отвлекла резкая вонь каких-то ядовитых химикалий, ясно различимая даже в зловонном воздухе подземелья. Без сомнения, она проникала из комнаты, находящейся за дверью. Виллет сразу узнал запах: он исходил от одежды Чарльза Варда в день его вынужденного отъезда в лечебницу. Значит, он находился именно здесь, когда неожиданные посетители прервали его опыты. Юноша оказался благоразумнее своего предка и не оказал сопротивления. Полный решимости разгадать все тайны зловещего подземелья, доктор взял лампу и преодолев страх перед неведомым, переступил порог. Он не успокоится до тех пор, пока не выяснит истинную причину безумия Чарльза Варда.