Собрание сочинений. Американские рассказы и повести в жанре "ужаса" 20-50 годов

Но Маринус Бикнелл Виллет вскоре горько пожалел о том, что решился бросить в глубину колодца еще один взгляд; ибо даже у него, опытного хирурга, которого не просто испугать после стольких лет работы в прозекторской, с той поры что-то надломилось в душе. Трудно объяснить, почему вид существа из плоти и крови способен так ужаснуть и даже изменить человека: скажем лишь, что определенные очертания и некие странные твари вызывают в сознании образы, которые чудовищно потрясают восприимчивый рассудок, открывая на миг картины грандиозной космической круговерти и невыразимой реальности, скрытые от нас спасительным покровом иллюзий общепринятых представлений. Создание такого рода увидел Виллет в глубине колодца — и несколько минут был во власти безумия, словно сам превратился в пациента лечебницы доктора Вейта. Фонарик выпал из его онемевших пальцев, но доктор даже не обратил внимание на хруст, раздавшийся внизу, когда этот фонарик достиг страшного пленника: Виллет кричал, не в силах остановиться. Никто из его друзей не поверил бы, что доктор способен на такой нелепо-панический визг. Ноги не держали его, он пытался ползти, катался по отвратительно скользкому полу, стремясь оказаться как можно дальше от адского колодца, обитатель которого отвечал заунывным воем на его панические вопли. Он ободрал руки о грубые необтесанные камни, несколько раз ударился головой о колонну. Понемногу доктор пришел в себя. Его окружал зловонный мрак. Виллет закрыл ладонями уши, чтобы не слышать глухих жалобных стонов, которые теперь издавали омерзительные существа. Он взмок от пота. Повсюду царила темнота и неизбывный страх. Внизу, под ним, копошились десятки несчастных тварей, все еще живых; с одного из колодцев он собственными руками снял крышку… Виллет сознавал, что создание, которое он увидел, никогда не сумеет вскарабкаться вверх по скользким стенам, и все же дрожал, не в силах избавиться от навязчивой мысли, что оно найдет какую-нибудь опору и выберется из темницы.

Впоследствии доктор не мог внятно описать это существо: он говорил лишь, что оно напомнило ему одну из фигур, вырезанных на чудовищном алтаре. Природа никогда не создавала что-либо подобное: оно выглядело как бы незавершенным, будто слепленным неким безумцем из совершенно не сочетавшихся друг с другом частей. Очевидно, их воссоздали из того, что Вард называл «несовершенными солями», и приносили в жертву во время различных ритуалов, потому и изобразили на алтаре. В колодцах содержались еще худшие твари, чем та, вид которой поверг в панику доктора Виллета, но ведь он заглянул только в один люк! Блуждая под темными сводами старого подземелья, Виллет вдруг вспомнил фразу из письма Саймона (он же Джедадия) Орна, адресованного Карвену: «…когда Хатчинсон воссоздал Целое из того, что мы сумели собрать лишь в малой части, ничего, кроме ожившей Монструозности не вышло».

Потом он подумал об обугленном изуродованном трупе, который, по свидетельству Слокума, обнаружили в поле близ Потуксета сразу же после нападения на ферму Карвена. Чарльз однажды привел ему слова старика, утверждавшего, что погибший походил и на человека, и на неведомого зверя, только не был ни тем, ни другим.

Эта фраза звучала в голове Виллета, метавшегося в полной темноте по зловонному подземелью. Он старался взять себя в руки, громко повторял все, что приходило ему на ум: знакомые с детства молитвы, модернистские пассажи из «Бесплодной земли» Эллиота и, наконец, сам не зная почему, стал произносить запавшую в память двойную формулу, которую нашел в подземной лаборатории Чарльза: «И'АИ'НГ'НГАХ, ЙОГ-СОТОТ» и далее, вплоть до последнего слова «ЗХРО». Звук собственного голоса немного успокоил его, и некоторое время спустя он сумел подняться на ноги. Как доктор жалел сейчас о потерянном фонарике! Он искал хотя бы проблеск света в густом, как чернила, мраке. Сырой, холодный как лед воздух словно прилипал к телу.

Напрягая зрение, доктор оглядывался по сторонам. Возможно, удасться разглядеть на одной из стен отблески от ламп, которые он зажег в лаборатории Чарльза? Через некоторое время ему почудились слабые блики где-то очень далеко, и он пополз на четвереньках, ощупывая перед собой пол, чтобы не упасть в открытый колодец и не удариться об однуиз бесчисленных колонн.