Собрание сочинений

                       О вы, щастливые грядущихъ лтъ пвцы!
             Завидны ваши мн Парнасскiе внцы:
             Вы ихъ получите, воспвъ ЕКАТЕРИНУ,
             Мн Музы не сiю назначили судьбину:
   5          Велятъ ко временамъ минувшимъ прелетть;
             Дивиться въ мысляхъ Ей, а Iоанна пть.
             Но древнiя дла имя предъ очами,
             Ея премудрости одушевлюсь лучами.

                       Изгнавъ изъ Царскаго жилища Iоаннъ
   10          Развраты, клевету, коварство, лесть, обманъ;
             Оставя праздну жизнь въ златомъ одр лежащу;
             И маковы цвты и гроздiе держащу;
             Отвергнувъ отъ очей соблазновъ темноту,
             Что истинны святой скрывала красоту;
   15          Изъ грознаго Царя, какъ агнецъ, ставъ незлобенъ,
             Былъ солнцу Iоаннъ восточному подобенъ,
             Которое когда свое лице явитъ,
             Сiянiемъ лучей вселенную живитъ.
             Льстецы, что слабости Монарши умножали,
   20          Какъ темны облака домъ Царскiй окружали;
             Подобно солнечный вселенной льстящiй зракъ
             Сгущенныхъ тучь отъ глазъ скрываетъ часто мракъ;
             Когда поверхность ихъ лучами озлащенна,
             Отъ грома ихъ земля бываетъ устрашенна;
   25          Но нын смутныя веселости разгнавъ,
             Всю важность ощутивъ Владтелевыхъ правъ;
             И возвративъ себя народу и корон,
             Явился Iоаннъ какъ дневный свтъ на трон;
             Сердца воззрнiемъ безмрачнымъ восхищалъ,
   30          Со умиленiемъ Боярамъ онъ вщалъ:
             О вы, которые державу мн вручили [4],
             И царствовать меня во младости учили!
             Мн мнится, моего правленiя заря,
             Не кажетъ днесь во мн достойнаго Царя;
   35          Мечтается въ ум моихъ мн предковъ слава,
             Я вижу подвиги младаго Святослава;
             Онъ зрится въ пол мн между шумящихъ стрлъ,
             Парящъ во слдъ врагамъ Россiйскимъ какъ орелъ.
             Ревнуетъ духъ во мн Владимиру святому;
   40          Завидую изъ рукъ его звучащу грому,
             Который онъ на Тавръ, на Халкидонъ металъ,
             И солнцемъ наконецъ своей державы сталъ;
             Отдавъ покой и миръ врагамъ своимъ недавнымъ,
             Россiю просвтилъ закономъ православнымъ.
   45          Предсталъ моимъ очамъ Великiй Мономахъ,
             Который наводилъ на Цареградцовъ страхъ,
             И гордость обуздавъ Монарховъ ихъ надмнныхъ,
             Къ ногамъ своимъ Царей увидлъ преклоненныхъ;
             Смиряяся Комнинъ, въ знакъ мира наконецъ,
   50          Ему приноситъ въ даръ порфиру и внецъ.
             Я сей внецъ ношу, державу ту имю,
             Но предковъ шествовать стезями не умю.
             Недавно возгремлъ побдами мой ддъ,
             Отечество свое отъ многихъ спасшiй бдъ:
   55          Россiя вознесла главу при немъ высоко,
             Потупилося ордъ враждующее око:
             Потомокъ я и сынъ Монарховъ таковыхъ,
             Имя ту же власть, нейду слдами ихъ.
             Злодями со всхъ сторонъ мы угнтенны,
   60          И столько презрны, сколь были мы почтенны.
             На что народамъ Царь, Вельможи имъ на что,
             Когда ихъ защищать не думаетъ никто?
             Вельможи и Цари отечества ограда!
             Мы спимъ, какъ пастыри безпечные у стада;
   65          Не Крымъ, и не Казань губители его,
             Мы первые враги народа своего.
             О Россы! ваша честь и слава умерщвленна,
             И есть ли въ свт мы, забыла вся вселенна.
             Надъ самой бездной мы злощастiя стоимъ,
   70          Мы гибнемъ, но спасать Россiю не хотимъ!
             Казань, которая Россiю ненавидитъ,
             Теперь со трепетомъ Свiяжски стны видитъ;
             Тамъ другъ отечества, тамъ врный Царь Алей
             Разсянныхъ Татаръ погналъ во градъ съ полей;
   75          Въ единое гнздо злоди наши скрылись,
             Широкiе пути намъ къ слав отворились;
             Не наши выгоды хощу вамъ описать,
             Хощу совта, какъ отечество спасать?
             Отважиться ли намъ съ Ордами къ трудной брани,
   80          Иль въ страх погребстись и имъ готовить дани?
             Я стражъ отечества, а вы его сыны,
             И должны ваши быть совты мн даны….

                       Такое Iоаннъ представилъ искушенье,
             Вельможамъ собраннымъ на твердое ршенье;
   85          Но каждый взоръ изъ нихъ другъ на друга кидалъ,
             И младшiй старшаго къ совту ожидалъ.
             Тогда отвтъ простеръ сдиной умащенный,
             Носящъ чинъ Ангельскiй и санъ первосвященный,
             Небеснымъ житiемъ извстный Данiилъ:
   90          О Царь! ты кровь мою къ отмщенью вспламенилъ,
             Ты бдство общее толь живо мн представилъ,
             Что не любить въ сей разъ враговъ меня заставилъ;
             Но правила мои и санъ претитъ мой мн,
             Другова поощрять и мыслить о войн.
   95          Когда бы дйствiе слова мои имли,
             Нигдбъ оружiя на свт не гремли;
             Однако есть враги, и бранямъ должно быть;
             Ихъ можно дозволять, но брани грхъ любить;
             Не кровiю алкать Монарха устремляю,
   100          Но вру защищать тебя благословляю.

                       Казалось съ небеси т слышались слова,
             И преклонилася внчанная глава.
             Сiяли радости въ очахъ у Iоанна;
             Но слышенъ тихiй гласъ Боярина избранна,
   105          Который зрлымъ былъ разсудкомъ озаренъ,
             Власами блыми, какъ снгомъ, покровенъ;
             Кубенскiй Князь то былъ, столтiя достигшiй,
             Заслуги многiя отечеству чинившiй,
             Дрожащу руку онъ прижавъ ко персямъ рекъ:
   110                    Сдины на глав мой древнiй кажутъ вкъ,
             И щастiе уже не льститъ мн никакое,
             Я только жизнь мою хочу скочать въ поко;
             Не сродника во мн почти, о Государь!
             Но старцевыхъ рчей послушай юный Царь:
   115          Не полагаяся на память усыпленну,
             Взгляни на грудь мою во браняхъ изъязвленну;
             Докажетъ подвиги мои теб она,
             И сколько мн должна извстна быть война.
             Подъ снью тишины цвтетъ держава краше:
   120          Миръ сладкiй, не война внчаетъ щастье наше.
             Въ любви къ отечеству я самъ и твердъ и гордъ,
             Но слабы стали мы противу сильныхъ Ордъ.
             Димитрiй, предокъ твой, въ чувствительномъ урон,
             Мамая сокрушилъ и съ воинствомъ при Дон;
   125          Но долго ли покой въ Россiи процвталъ?
             Свирпый Тахтамышъ, какъ бурный вихрь, возсталъ,
             И въ сердце нашего отечества вломился,
             Россiйской кровiю полночный край омылся.
             Судьбы державы всей на случай не взлагай,
   130          Людей, о Государь! не грады сберегай.
             Для славы воевать, слаба сiя прiчина;
             А царство безъ гражданъ пустыня лишь едина.
             Спокоить смутный духъ, моимъ словамъ внемли:
             Коль любишь царствовать обширностью земли;
   135          Твои границы Днепръ съ полудня орошаетъ,
             Россiя Волжскiя струи до днесь вкушаетъ;
             Тамъ бурный Волховъ зришь, тамъ кроткую Оку;
             Ты Царь обширныхъ странъ! я смло изреку;
             Взведи съ престола ты твои повсюду очи,
   140          Владтель цлыя явишься полуночи;
             Народъ въ сравненiе обширности возьми,
             Мы бдны не землей, но бдны мы людьми.
             Съ кмъ хочешь въ брань итти? Отцы у насъ побиты,
             Младенцы бдствуютъ правленiемъ забыты;
   145          Старайся въ мужество ихъ младость привести,
             И юнымъ симъ птенцамъ дай время возрасти;
             Тогда со стадомъ симъ къ побдамъ устремляйся.
             Готовъ ко бранямъ будь, но алчнымъ не являйся.

                       То слово съ жадностью Князь Глинскiй подхватилъ,
   150          И взоры на себя всей Думы обратилъ.
             Сей Князь, коварный Князь, Вельможамъ былъ ужасенъ;
             Злокозненъ во вражд, и въ дружеств опасенъ.
             Въ той часъ во мрачости таяща острый взоръ,
             Вгнзденна хитрость тамъ, гд Царскiй пышный дворъ,
   155          Во облак густомъ надъ Думою носилась,
             Коснулась Глинскому, и въ мысль его вселилась;
             Разсыпавъ вкругъ его туманистую мглу,
             Простерлась по его нахмуренну челу;
             Во нравахъ былъ всегда онъ сходенъ мрачной ночи;
   160          Возведши впалыя на Iоанна очи,
             Онъ тако рекъ возставъ: блюди твой Царскiй санъ,
             Теб для выгодъ онъ твоихъ и нашихъ данъ.
             Теб ли стовать, теб ли Царь крушиться,
             И сладкой тишины для подданныхъ лишиться?
   165          Ты Богъ нашъ! Естьли бъ мы могли и нищи стать,
             То намъ ли на тебя отважиться роптать?
             Притомъ на что Казань, на что война и грады,
             Прiемлемъ безъ того изъ рукъ твоихъ награды;
             Блаженство во твоемъ владнiи цвтетъ;
   170          Любителямъ войны и цлый тсенъ свтъ!
             Къ тому достойны ли любви народы оны,
             Которы бунтовать дерзнутъ противъ короны?
             Свидтелемъ тому бунтующiй сей градъ,
             Коль горько пострадалъ за врность здсь мой братъ!
   175                    Умолкъ, и сладостью придворной обольщенны,
             Развратныя сыны казались восхищенны;
             Ихъ очи Глинскаго одобрили совтъ;
             Ни чей не страшенъ сталъ ласкателямъ отвтъ;
             На собственну корысть въ ум они взираютъ,
   180          Но пользу общую ногами попираютъ.

                       Вдругъ будто въ пепл огнь, скрывая въ сердц гнвъ,
             Князь Курбскiй съ мста всталъ, какъ нкiй ярый левъ;
             Власы вздымалися, глаза его блистали;
             Его намренье безъ словъ въ лиц читали.
   185          На Глинскаго онъ взоръ строптивый обративъ,
             Вщалъ: ты знатенъ Князь, но ты несправедливъ!
             Цвты, которые разсыпаны тобою,
             Ужасную змiю скрываютъ подъ собою;
             Ты мщенiемъ однимъ за сродника горя,
   190          Отца у подданныхъ, отъемлешь ихъ Царя.
             Что Глинскiй плаваетъ въ довольств и поко,
             Россiю щастiе не сохранитъ такое.
             О Царь мой! властенъ ты мою изчерпать кровь,
             Однако въ ней почти къ отечеству любовь;
   195          Позволь мн говорить: оставь богатству нги,
             Вели ты намъ пройти пески, и зной, и снги;
             Мы ради съ цлою вселенной воевать,
             Имнiе и женъ готовы забывать,
             Готовы защищать отечество любезно;
   200          Не робкими намъ быть, но храбрыми полезно.
             Орды ужасны намъ, ужасны будемъ имъ,
             Ужасны, ежели мы лность побдимъ;
             Отмстимъ за праддовъ, за сродниковъ нещастныхъ,
             За насъ самихъ отмстимъ Ордамъ до днесь подвластныхъ:
   205          Лишь только повели, за Днепръ и за Казань,
             Въ сердцахъ мы понесемъ войну, тревогу, брань!
             Но естьли праздностью себя мы обезславимъ,
             И нашихъ силъ противъ Ордынскихъ не поставимъ;
             Пойду отсель на край вселенной обитать;
   210          Любви къ отечеству мн нчемъ здсь питать!
             Подавлена она и сокрушенна лестью;
             Чины прiобртать единой должно честью,
             Служить отечеству трудами и мечемъ,
             О чести я пекусь, а больше ни о чемъ….
   215          Какъ море бурями отвсюду возмущенно,
             Не вдругъ при тишин бываетъ укрощенно:
             Таковъ и Курбскiй былъ; бесдовать престалъ;
             Но стонъ произносилъ и весь онъ трепеталъ.
             Въ то время Iоаннъ умильными очами
   220          Далъ знакъ, что Курбскаго доволенъ былъ рчами:
             Прiятный Царскiй взоръ читая за отвтъ,
             Придворные и сей одобрили совтъ.
             Испорченный давно придворныхъ почитаньемъ,
             Схватясь за мечь рукой, Князь Глинскiй всталъ съ роптаньемъ.
   225                    Но тутъ присутствуя, какъ тихая весна,
             Адашевъ ихъ разторгъ, какъ облаки луна;
             И рекъ: какой намъ стыдъ! врагамъ какая слава!
             Отъ нашихъ неустройствъ колеблется держава.
             Теперь ли внутренни раздоры начинать,
   230          Когда пришли часы отечество спасать?
             Мужайся Царь, ступай теб отверстымъ слдомъ
             Къ спасенью общему отцемъ твоимъ и ддомъ;
             И терны оные пожни твоей рукой,
             Которые до днесь смущаютъ нашъ покой.
   235          А вы, правленiя почтенныя подпоры,
             Вельможи! прежнiе забудьте днесь раздоры.
             Се! намъ отечество стеная предстоитъ;
             Оно друзьями намъ въ совтахъ быть велитъ;
             Оно рыдаючи сынамъ своимъ вщаетъ:
   240          Тотъ врагъ мой, за мои кто слезы не отмщаетъ;
             Взгляните, говоритъ, на горы, на поля,
             Тамъ кровью Россiянъ увлажнена земля;
             Тамъ ваши сродники и дти избiенны,
             Выходятъ изъ гробовъ на васъ ожесточенны;
   245          Отмстите вы за насъ, отмстите! вопiютъ;
             Не мстимъ, и нашу кровь до днесь враги лiютъ.
             Вельможи! какъ свою державу успокоимъ,
             Единодушiя коль въ Дум не устроимъ?
             Презрнна зависть насъ сндаетъ и длитъ,
   250          А честь о тишин пещися намъ велитъ.
             Соединимъ сердца, раздоры позабудемъ,
             Тогда почтенными людьми мы прямо будемъ;
             Насъ Царь, отечество къ спасенiю зоветъ.
             О други! труденъ ли на сей вопросъ отвтъ?
   255                    Тогда Геройства духъ, во свтломъ вид зримый,
             Явился вкругъ всего собранiя носимый;
             Спокойство сладкое на лица изливалъ,
             Жаръ бодрости въ сердцахъ Боярскихъ запылалъ,
             И рчь сiю уста Хилкова вострубили:
   260          О братiя! онъ рекъ, иль бдство вы забыли,
             Кипящее везд, какъ токи бурныхъ водъ?
             Князья за скипетры, за нихъ страдалъ народъ,
             И буря бранная въ отечеств шумла;
             Она близь трехъ вковъ какъ громъ везд гремла;
   265          Въ сiи постыдныя Россiи времяна,
             Погасли Княжески священны имяна;
             Чужiе къ намъ пришли обычаи и нравы,
             Изгладились слды Россiйской древней славы.
             Иль грозныхъ дней опять дождаться мы хотимъ?
   270          Что мы гнздилища враговъ не истребимъ?
             Россiяне! изъ сей, изъ гордой сей Казани,
             Грозятъ набги намъ, раздоры, смуты, брани.
             Когда отечество погибло не совсмъ,
             Слпому щастiю обязны мы тмъ;
   275          Но естьли гидры сей глава не сокрушится,
             Россiя имяни со времянемъ лишится.
             Вельможи! презритъ насъ унывшихъ цлый свтъ;
             Потомкамъ плачущимъ мы должны дать отвтъ.
             Но царству кто изъ насъ не хочетъ обороны,
   280          Тотъ врагъ отечества, врагъ вры, врагъ короны,
             И долженъ общее презрнiе нести.

                       Князь Глинскiй не умлъ терпнья соблюсти,
             Садился, возставалъ, въ лиц перемнялся,
             И немощь возмечтавъ, изъ Думы уклонялся.
   285                    Но Царь, глаза свои возведши къ небесамъ,
             Вщалъ: хощу итти, хощу на Орды самъ.
             Онъ вдалъ мягкое вельможей многихъ свойство,
             И любящихъ двора роскошное спокойство,
             Въ которое своимъ примромъ ихъ вовлекъ,
   290          Къ терпнью и трудамъ привлечь ихъ, тако рекъ:
             Вы узрите меня въ войн примръ дающа,
             Вкушающаго хлбъ и въ нужд воду пьюща,
             Я твердость понесу одну противъ враговъ:
             Мн будетъ одръ земля, а небо мой покровъ;
   295          Труды для подданныхъ мн будутъ услажденьемъ,
             Начну я собственнымъ побды побжденьемъ;
             Коль роскошь узрите когда въ шатр моемъ,
             То въ нгахъ утопать позволю войскамъ всмъ;
             И требую отъ васъ, когда вы мн послушны,
   300          Пребудьте въ подвигахъ со мной единодушны,
             Устройте къ общему спасенiю умы,
             Да Россы будучи, и братья будемъ мы.

                       Слова сiи сердецъ уже не премнили,
             Но пущимъ жаромъ ихъ къ войн воспламенили.
   305          И шумъ внимаемъ былъ какъ звукъ военныхъ лиръ;
             Казалось не на брань готовятся, на пиръ.
             Но слово, кое Царь и въ таинств вщаетъ,
             Ни храмина въ себ, ни градъ не умщаетъ:
             О скрытыхъ узнавать пекущася длахъ,
   310          Нескромность Царску мысль выноситъ на крылахъ;
             Сiя позорна страсть, принявъ лице и тло,
             По Царскимъ комнатамъ, по стогнамъ ходитъ смло,
             Касается она Царицынымъ ушамъ,
             Вщая: Iоаннъ идетъ къ Казани самъ!
   315          Князь Глинскiй, правдою сраженъ, еще лукавилъ,
             Въ ужасныхъ видахъ ей походъ Царевъ представилъ.
             Какъ буря тихiй день, въ ней сердце возмущалъ,
             И смерть Монаршую супруг предвщалъ.

                       Когда спокойствомъ Царь и славой услаждался,
   320          Единою совтъ душою оживлялся;
             Послушность ихъ была сходна вод рчной,
             Текущей по ея стремленью съ быстриной.

                       Вдругъ видитъ плачущу Царицу къ нимъ входящу,
             Младенца своего въ объятiяхъ держащу,
   325          Казалося, отъ глазъ ея скрывался свтъ,
             Или сама печаль въ лиц ея грядетъ;
             Тоски она несла чертахъ изображенны,
             И руки хладныя ко персямъ приложенны.
             Толь смутной иногда является луна,
   330          Когда туманами объемлется она,
             Съ печальной томностью лице къ земл склоняетъ,
             И видъ блистательный на блдный премняетъ.
             Пришла, и на Царя взглянувъ, взрыдала вдругъ,
             Скрпилась и рекла: ты дешь мой супругъ!
   335          Ты жизнь твою цной великою не ставишь;
             Но вспомни, что меня отчаянну оставишь!
             Когда не тронешься любовiю моей,
             Ужель не умягчитъ тебя младенецъ сей?
             У ногъ твоихъ лежитъ онъ съ матерью нещастной,
   340          Уже лишенной чувствъ, уже теперь безгласной!
             Смотри, онъ силится въ слезахъ къ теб воззрть,
             Онъ хочетъ вымолвить: не дай мн умереть.
             Читай въ очахъ его нмые разговоры;
             О чемъ языкъ молчитъ, о томъ разскажутъ взоры;
   345          Вщаетъ онъ: спаси меня отъ сиротства,
             И мать нещастную отъ слезнаго вдовства.
             О Царь мой! о супругъ! имй ты жалость съ нами,
             Не отдлись отъ насъ обширными странами,
             Военнымъ, бствiямъ не подвергай себя;
   350          Иль храбрыхъ въ царств нтъ вельможей у тебя?
             На что отваживать теб не принужденно,
             Для Россовъ здравiе твое неоцненно?
             Храни его для всхъ, для сына, для меня!
             Останься! я молю, у ногъ твоихъ стеня.
   355          Когда же лютый сей походъ уже положенъ,
             И въ брань итти отказъ Монарху невозможенъ,
             Такъ пусть единою мы правимся судьбой;
             И сына и меня возми мой Царь съ тобой!
             Съ тобою будетъ трудъ спокойства мн дороже;
   360          Я камни и пески почту за брачно ложе;
             Возми съ собою насъ!… Какъ кедръ съ различныхъ странъ
             Колеблемъ втрами, былъ движимъ Iоаннъ:
             Но въ мысляхъ пребылъ твердъ… Царю во умиленье
             Представилось у всхъ на лицахъ сожаленье:
   365          Слезъ токи у Бояръ рками потекли,
             Останься Государь! Царю они рекли.
             Усердьемъ тронутый и нжными слезами,
             Заплаканными самъ воззрлъ къ нимъ Царь глазами;
             Супругу врную поднявъ облобызалъ;
   370          Вельможамъ наконецъ такой отвтъ сказалъ:
             На что мн быть Царемъ, коль трудъ за бремя ставить,
             И царствомъ самому отъ праздности не править?
             Чужими на поляхъ руками воевать,
             И разумомъ чужимъ законы подавать;
   375          Коль титломъ мн однимъ Монарха веселиться,
             То власть моя и тронъ со всми раздлится;
             Я стану имянемъ единымъ обладать,
             По томъ отъ подданныхъ законовъ ожидать;
             Какъ плнникъ буду я, прикованный ко трону,
   380          Вожди другимъ вручивъ, къ стыду носить корону.
             На что же мн внецъ?… Возлюбленна моя!
             О ты, котору чту не меньше жизни я!
             Къ теб я узами сердечными привязанъ;
             Но прежде былъ служить отечеству обязанъ,
   385          И только сталъ во свтъ наслдникомъ рожденъ,
             По званiю сему ужъ былъ предубжденъ,
             Въ народномъ щастiи мое блаженство числить,
             И собственность забывъ, о благ общемъ мыслить.
             Душевны слабости и нги отметать,
   390          Во подданныхъ друзей и ближнихъ почитать,
             Вотъ должность Царская… О врная супруга;
             Мой первый есть законъ отечеству услуга;
             Не отторгай меня отъ бремяни сего,
             Которо свято есть для сердца моего;
   395          Когда, любя тебя, мой долгъ я позабуду,
             Супругъ и Царь тогда достойный я не буду.

                       Скончавшу таковы Монарху словеса,
             Казалось, новый свтъ излили небеса;
             Царица лишь одна объемлющая сына,
   400          Какъ солнце зрлася въ затмнiи едина.

                       Когда отъ слезъ Монархъ Царицу ублажалъ,
             Свiяжскiй вдругъ гонецъ въ собранiе вбжалъ;
             Онъ ужасъ на чел и видъ имлъ смущенный,
             И такъ отвтствовалъ Монархомъ вопрошенный:
   405                   Измна, Государь, измна въ царств есть!
             Безбожный Царь Алей, забывъ законъ и честь,
             Стезями тайными отъ насъ въ ночи сокрылся,
             Съ Сумбекою Алей въ Казан затворился;
             Боящихся Небесъ я присланъ отъ Бояръ,
   410          Сей новый возвстить отечеству ударъ.

                       Имя Iоаннъ своимъ Алея другомъ,
             Казался быть раженъ унынiя недугомъ;
             И рекъ въ смущенiи не умряя словъ:
             Се ныншнихъ друзья изпорченныхъ вковъ!
   415          Несытая корысть ихъ узы разрушаетъ,
             И прелесть женская горячность потушаетъ!
             Но Адску злобу мы у нашихъ узримъ ногъ;
             Намъ храбрость будетъ вождь, подпора наша Богъ!
             Велите возвстить слова мои народу,
   420          И двигнемъ силы вс къ поспшному походу;
             Коломна цлiю да будетъ всмъ полкамъ,
             Куда собраться имъ, куда собраться намъ;
             Оттол потечемъ, устроя силы къ брани,
             Подъ снiю Орла Россiйскаго къ Казани.
   425          Хоть весь на насъ востокъ вооруженный зримъ,
             Но съ вами въ брань идущъ я есмь непобдимъ!
             Царица нжная отъ трона удалилась,
             И въ сердц у нее надежда поселилась.

                       Едва лишь возгремлъ во град трубный гласъ,
   430          Духъ брани по сердцамъ простерся въ тотъ же часъ;
             И храбрость на стнахъ вздремавшая проснулась,
             На щитъ, на копiе, на мечь свой оглянулась:
             Я вижу въ прах васъ, орудiямъ рекла,
             И пыль съ себя стряхнувъ, по стогнамъ потекла.
   435          Гд праздность роскоши въ объятiяхъ гнздилась;
             Тамъ грозная война какъ огнь воспламенилась;
             Зажженный пламенникъ несетъ своей рукой,
             Летятъ изъ градскихъ стнъ утхи и покой,
             Межъ кроткихъ поселянъ убжище находятъ;
   440          Граждане шумъ одинъ и ужасъ производятъ.
             Уже орудiя звучатъ вокругъ знаменъ,
             Отмщенье вырваться готовится изъ стнъ;
             Брони его блестятъ; прямые Царски други
             Съ охотой жизнь несутъ отечеству въ услуги;
   445          Въ забот радостной ликуютъ домы ихъ,
             Нахмуренна печаль въ слезахъ сидитъ у злыхъ.

                       О вчность! обрати теченiе природы,
             И живо мн представь изчезнувшiе годы.
             Се вчность, возмутивъ священну тишину,
   450          Мн кажетъ ратниковъ грядущихъ на войну!
             Держащiй булаву и щитъ златый руками,
             Князь Пронскiй зрится мн предъ конными полками,
             Густыми перьями покрытъ его шеломъ,
             И мнится, издаютъ его доспхи громъ.
   455          Не угроженiемъ, не строгимъ разговоромъ,
             Но мнится правитъ Князь полки единымъ взоромъ.
             Изъ юношей сiя дружина состоитъ,
             Которыхъ родъ во всей Россiи знаменитъ.

                       Блестящiй мечь нося, Князь Палецкiй выходитъ,
   460          Съ пищалями стрльцовъ и съ копьями выводитъ;
             Вдали являются они какъ лсъ густой,
             И молнiи родятъ оружiй чистотой;
             Великое они покрыли ратью поле;
             Но сильны не числомъ, а храбростiю бол.
   465                    Но что восхитило вниманiе и взоръ?
             Я вижу пламенныхъ Опричниковъ соборъ! [5]
             Се войска цлаго подпора и надежда,
             Сiяетъ, будто огнь, златая ихъ одежда.
             Какъ въ храм Божiемъ является олтарь,
   470          Такъ зрится мн грядущъ въ средин оныхъ Царь.
             На шлем у него орла изображенна,
             Царя вельможами я вижу окруженна;
             Гд онъ присутствуетъ, и слава зрится тутъ;
             Седмь юношей вокругъ оружiя несутъ;
   475          Иной идетъ съ копьемъ, иной съ большимъ колчаномъ [6],
             Съ великимъ сайдакомъ, съ мечемъ, съ щитомъ, съ тимпаномъ;
             Пернаты видятся чеканы вкругъ его.
             Въ Монарх Бога я представилъ самого,
             Когда онъ грозные съ небесъ низводитъ взгляды,
   480          Имя вкругъ себя перуны, вихри, грады;
             Блистаютъ огненны по воздуху лучи,
             Какъ звзды, съ небеси падущiя въ ночи;
             Дрожитъ вселенная, мiръ ужасъ ощущаетъ!
             Богъ мститъ, но стрлъ еще громовыхъ не пущаетъ,
   485          Мн Царь представился въ величiи такомъ,
             Бiющiй медленно во звучный накръ жезломъ;
             Онъ множитъ въ ратникахъ отважность и вниманье,
             Которы громъ несутъ Казанцовъ на попранье.
             За нимъ избранные полки съ мечами шли:
   490          Возстала пыль, но свтъ отъ нихъ сiялъ въ пыли.
             Украшенъ сдиной, въ служенiи священномъ,
             Мн зрится Данiилъ на мст возвышенномъ;
             Грядуще воинство изъ градскихъ вратъ чредой,
             При пнiи кропитъ священною водой.
   495          Мой слухъ стенанiя съ военнымъ шумомъ внемлетъ;
             Братъ брата, сынъ отца прощаяся объемлетъ.
             Тамъ ратникъ зрится мн покрытый сдиной,
             Трудами изнуренъ, болзнями, войной,
             Съ сердечной ревностью на воинство взираетъ,
   500          И руки томныя на небо простираетъ;
             Открылася его израненная грудь,
             О Боже! онъ вскричалъ, благослови ихъ путь!
             Съ высокой храмины взирающiй со стономъ;
             Но въ дух подкрпленъ святымъ своимъ закономъ,
   505          Родитель сына зря подъ шлемомъ, вопiетъ:
             Я можетъ быть съ тобой въ послднiй вижу свтъ!
             Но естьли жизнь свою ты въ пол и оставишь,
             Коль многихъ ты сыновъ отъ пагубы избавишь!
             Небесный обрти, или земный внецъ;
   510          А естьли я умру, то Царь теб отецъ.
             Тамъ смотрятъ матери на чадъ во умилень —
             Но все умолкло вдругъ, зрю новое явленье!
             Простерши взоръ къ Царю чертоговъ съ высоты,
             Царица нжная въ слезахъ мн зришься ты!
   515          Какъ будто бы къ себ Царя обратно проситъ,
             Младенца своего на раменахъ возноситъ;
             Растрепанны власы, взоръ томный, блдный видъ,
             Поколебалъ Царя!… Но стонъ въ груди былъ скрытъ,
             Слезъ капли отеревъ, взглянулъ на мечь, на войски,
   520          И чувства на лиц изобразилъ геройски;
             Еще мн видится съ небесъ простерта длань,
             Внчающа полки, грядущiе на брань.

                       Но пусть къ Ордамъ несетъ Россiйскiй Марсъ перуны,
             Хощу перемнить на звучной лир струны;
   525          Доколь кровавыхъ мы не зримъ еще полей,
             Воззримъ, что длаютъ Сумбека и Алей.
             О Музы! лиру мн гремящу перестройте,
             И нжности любви при звукахъ бранныхъ пойте;
             Дабы за вами въ слдъ мой духъ быстрй парилъ,
   530          Внушите пламень вашъ, прибавьте мыслямъ крилъ;
             Еще отдалены побдоносны брани,
             Вщайте трепетъ, лесть и хитрости Казани.