Собрание сочинений

                       Багровые лучи покрыли небеса;
             Упала на траву кровавая роса;
             Червленные земля туманы изпустила,
             Обимъ воинствамъ бой смертный возвстила;
   5          Тамъ топотъ отъ коней, тяжелый млатъ стучитъ;
             Желзо движется, и мдь въ шатрахъ звучитъ.

                       Казанскiй Царь, внутри Казани затворенный,
             Свирпствуетъ какъ вепрь въ пещер разъяренный;
             Гремящи внемлющiй оружiя вокругъ,
   10          Реветъ, и кинуться въ злодевъ хощетъ вдругъ.
             Свирпый Едигеръ, осады не робя,
             И Князя плннаго подъ стражею имя,
             Четырехъ витязей скрывая во стнахъ,
             Надежду основалъ на твердыхъ сихъ столпахъ;
   15          Пищалей молнiи и громы презираетъ,
             Какъ будто на тростникъ, на стрлы онъ взираетъ,
             И яко лютый тигръ спокойно пищи ждетъ,
             Когда пастухъ къ нему со стадомъ подойдетъ.
             Имющъ мрачну мысль, и душу къ миру мертву,
   20          Россiянъ подъ стной себ назначилъ въ жертву;
             Тогда веллъ Ордамъ, таящимся въ лсахъ,
             Когда покажутся знамена на стнахъ,
             Оставить ратную въ глухихъ мстахъ засаду,
             И грянуть Россамъ въ тылъ, когда приступятъ къ граду.
   25          Свирпствомъ упоенъ, успхами манимъ,
             Онъ чаетъ славу зрть лешающу предъ нимъ.
             Надежда мрачными его мечтами водитъ;
             Отъ зврства Едигеръ ко хитрости преходитъ.

                       Нещастный Палецкiй въ неволю увлеченъ,
   30          Израненъ скованъ былъ, въ темницу заключенъ.
             Благочестивый Царь посла въ Казань отправилъ;
             Сто знатныхъ плнниковъ за выкупъ Князя ставилъ:
             Но яростью кипящъ и зла не зная мръ,
             Посла изгналъ изъ стнъ съ презрньемъ Едигеръ.
   35                    Едва златую дверь Аврора отворила,
             Дремучiе лса и горы озарила,
             Имющъ бодрый духъ и мужество въ очахъ,
             Влечется Палецкiй на торжище въ цпяхъ;
             Народомъ окруженъ, зритъ мсто возвышенно,
   40          Червлеными кругомъ коврами облеченно.
             Ужасно зрлище для сердца и очей:
             Тамъ видно множество блистающихъ мечей,
             Тиранства вымыслы, орудiя боязни,
             Огни, скиры тамъ, различны смертны казни.
   45          Князь очи отвратилъ въ противную страну,
             Тамъ видитъ бисеромъ украшенну жену;
             Подобное вод сквозь тонко покрывало,
             Неизреченныя красы лице сiяло.

                       Среди позорища представился тиранъ;
   50          Сдитъ держащъ въ рукахъ разгнутый Алкоранъ,
             И Князю говоритъ: Зри казни! зри на дву,
             Имющу красы небесны, кровь Цареву;
             Едино избери, когда желаешь жить:
             Казани обяжись, какъ врный другъ, служить;
   55          Понявъ жену сiю для вящшаго обта,
             Склони твое чело предъ книгой Махомета;
             Невольникъ! пользуйся щедротою моей,
             На Русскаго Царя надежды не имй:
             Приди, и преклонись!… Отъ гнва Князь трепещетъ;
   60          Онъ взоры пламенны на Едигера мещетъ,
             И тако отвчалъ: Иду на смертну казнь!
             Оставь мн мой законъ, себ оставь боязнь!
             Ты смлымъ кажешься сдящiй на престол;
             Не такъ бы гордъ ты былъ предъ войскомъ въ ратномъ пол;
   65          Не угрожай ты мн мученьями, тиранъ!
             Господь на небесахъ, у града Iоаннъ!…
             Жестокiй Едигеръ, словами уязвленный,
             Весь адъ почувствовалъ отвтомъ вспламененный;
             Бiющiй въ грудь себя, онъ ризу разтерзалъ,
   70          И Князя плннаго тиранить приказалъ.
             Но гордый Гидромиръ, на мст казни сущiй,
             Достойныхъ рыцарей престола выше чтущiй,
             Изъ рукъ воителя у воиновъ извлекъ,
             И къ трону обратясь, Царю со гнвомъ рекъ:
   75          О Царь! ты рыцарскихъ священныхъ правъ не зная,
             Караешь узника, казнить героя чая;
             Онъ въ пол предложилъ сраженiе теб;
             Стыдись робть, меня имя при себ.
             Съ молчанiемъ народъ и Царь Срацину внемлетъ;
   80          Спокойно Гидромиръ со Князя узы съемлетъ;
             За стны подъ щитомъ препроводилъ его,
             Сразиться въ битв съ нимъ, взявъ клятву отъ него.

                       Межъ тмъ Россiйскiй Царь, занявъ луга и горы,
             Съ вершины, какъ орелъ, бросалъ ко граду взоры;
   85          За станомъ повеллъ сооружить раскатъ,
             И въ немъ перуны скрывъ, въ нощи привезть подъ градъ.
             Какъ нкiй Исполинъ раскатъ стопы подвигнулъ,
             Потрясся, заскриплъ, и градскихъ стнъ до тигнулъ;
             Разверзлись пламенны громады сей уста,
   90          Сверкнула молнiя на градскiя врата;
             Казань кичливую перуны окружаютъ,
             По стогнамъ жителей ходящихъ поражаютъ.
             Пресчь пути врагамъ, весь градъ разрушить вдругъ,
             Царь турами веллъ обнесть твердыни вкругъ,
   95          И будто малый холмъ объемлющiй руками,
             Столицу окружилъ Россiйскими полками.
             Ршась отважную осаду довершить,
             Веллъ онъ Розмыслу подкопомъ поспшить.
             Казанцы, кои взоръ недремлющiй имли,
   100          Оружiя схвативъ, какъ пчелы возшумли;
             Тогда явился знакъ колеблемыхъ знаменъ,
             Зовущiй изъ засадъ Ордынску рать со стнъ.

                       И се! изъ градскихъ вратъ текутъ рк подобны,
             Текутъ противъ Царя, текутъ Ордынцы злобны,
   105          Вскричали, сдвигнулись, и сча началась;
             Ударилъ громъ, и кровь ручьями полилась.
             Стенанья раненыхъ небесный сводъ пронзаютъ,
             Казанцы въ грудь полковъ Россiйскихъ досязаютъ,
             И сил храбрый духъ Россiйскiй уступилъ,
   110          Засада наскочивъ, на нихъ пустилась въ тылъ.
             Войну побдою Казанцы бы ршили,
             Дворяне Муромски когдабъ не поспшили.
             Сiи воители, какъ твердая стна,
             Котора изъ щитовъ единыхъ сложена,
   115          Летятъ, стсняютъ, жмутъ, Ордынцовъ раздляютъ,
             Жаръ множатъ во своихъ, въ Казанцахъ утоляютъ;
             Какъ прахъ развяли они враговъ своихъ,
             Прогнали; брани огнь отъ сей страны утихъ.

                       Но три воителя, сомкнувшися щитами,
   120          Изъ градскихъ вышли стнъ особыми вратами;
             Какъ облако, отъ ихъ коней сгустился прахъ;
             На крылiяхъ летятъ предъ ними смерть и страхъ;
             Ихъ взоры молнiи, доспхи громъ метали,
             Ступай къ намъ Курбскiй Князь! они возопiяли,
   125          Шемякинъ! Палецкiй! и кто изъ храбрыхъ есть?
             Придите возпрiять единоборства честь!…
             И тако Гидромиръ: Осмльтесь биться съ нами!
             Иль нравно только вамъ сражаться со женами….
             Онъ кожей тигровой какъ ризою покрытъ,
   130          Въ очахъ его и злость и тусклый огнь горитъ;
             Свирпость на лиц, въ устахъ слова безбожны,
             Неблаговрному хулителю возможны;
             Подобенъ видится ожесточенну льву,
             Рукою онъ вращалъ желзну булаву;
   135          И громко возопилъ: Вы зрите не Рамиду!
             Россiянамъ хощу отмстить ея обиду,
             Ступайте казнь принять!… Возпнясь какъ котелъ,
             Мстиславскiй дать отвтъ Срацыну восхотлъ.
             Сей мужъ въ сраженiяхъ ни дерзокъ былъ ни злобенъ,
   140          Но твердому кремню казался онъ подобенъ,
             Который искръ ручьи въ то время издаетъ,
             Когда желзомъ кто его поверхность бьетъ.
             Стоящъ недвижимо въ рядахъ, какъ нкiй камень,
             Мстиславскiй ощутилъ горящiй въ сердц пламень,
   145          Царь выступить веллъ противу трехъ троимъ;
             Мстиславскiй двигнулся и Курбскiй вмст съ нимъ;
             На битву Палецкiй въ условiе стремится.
             Сближаются земля дрожитъ, и небо тмится.
             Подобенъ бурному приливу шумныхъ водъ,
   150          Стекается уже и нашъ и ихъ народъ.
             Но камень будто бы въ рку изъ рукъ падущiй,
             Изъ точки длаетъ далеко кругъ растущiй:
             Противоборники мечи изторгнувъ вдругъ,
             Такъ двигали народъ, изъ круга въ большiй кругъ.
   155          Тогда свой мечь склонивъ Бразинъ, сiе вщаетъ:
             Сей день побду намъ иль гибель общаетъ;
             Когда побды вы получите внецъ,
             Поставите войн и пренiю конецъ;
             Въ отечество свое клянемся возвратиться;
   160          Однако льзя ли симъ, о Россы! вамъ и льститься?
             Но естьли будетъ такъ, безъ насъ возмите градъ:
             Вы сильны покорить тогда и самый адъ.
             Когда же васъ троихъ во брани одолемъ,
             О чемъ ни малаго сомннья не имемъ;
   165          Мы въ узахъ повлечемъ противоборцевъ въ плнъ,
             И будетъ нами родъ Московскiй изтребленъ;
             Рабы вы будьте намъ! клянемся нын въ ономъ,
             Мечами нашими, Рамидой, Царскимъ трономъ;
             Когда сраженiе не ужасаетъ васъ,
   170          Завтъ исполнить сей клянитесь вы сей часъ!

                       Отъ сей кичливости исполненные гнва,
             Герои ждутъ на брань велнiя Царева,
             Да словомъ подтвердитъ ихъ клятвы онъ печать.
             На все ршился Царь, и бой веллъ начать.
   175          Все войско раздалось для важнаго предлога;
             Герои шлемы снявъ, зовутъ на помощь Бога.
             Жестокiй Гидромиръ безумства не скрывалъ,
             Не Бога въ помощь онъ, Рамиду призывалъ;
             И рекъ Россiянамъ: Сраженiя не длите!
   180          Не о побд вы, о жизни днесь молите;
             Готовтесь смерть принять! Съ симъ словомъ, какъ орелъ,
             На Палецкаго мечь изторгнувъ полетлъ,
             Съ Бразиномъ копьями Мстиславскiй Князь сразился;
             Мечь Курбскаго во щитъ Мирседу водрузился;
   185          Весь воздухъ возшумлъ и битва началась….
             Сражаются, но кровь не скоро полилась.
             Мстиславскiй на врага перунъ изъ рукъ кидаетъ,
             То съ лвыя страны, то съ правой нападаетъ;
             Но будто стну онъ орудiемъ бiетъ,
   190          Уже разить копьемъ Бразина устаетъ;
             Онъ зрится каменнымъ, нечувственнымъ кумиромъ.
             Схватился Палецкiй съ свирпымъ Гидромиромъ:
             Кони споткнулися, упали шлемы съ нихъ,
             Закрыли ихъ щиты главы у обоихъ;
   195          Склоненные къ земл еще они бiются;
             Вспрянули, сдвигнулись, удары раздаются;
             Спираясь три четы, изображаютъ кругъ,
             То въ груду сложатся, то раздадутся вдругъ;
             Отвсюду зрится смерть, отвсюду и побда.
   200          Князь Курбскiй копiемъ ударилъ въ грудь Мирседа;
             Щитомъ себя Мирседъ закрыть не ускорилъ,
             Взревлъ, и тыломъ онъ хребетъ коня покрылъ.
             Рамида въ оный часъ со стнъ на брань взглянула,
             И видя во крови Мирседа, воздохнула;
   205          Къ Мирседу паче всхъ склонна была она;
             Забыла, что сама въ чело поражена,
             Мгновенно въ сердце къ ней Мирседовъ стонъ преходитъ,
             И въ дух жалость, гнвъ, отмщенье производитъ;
             Бжитъ и встршняго мечемъ своимъ счетъ,
   210          На копья, на мечи Рамиду страсть влечетъ.

                       Прервать неравный бой, Россiяне возстали,
             Ихъ очи и мечи какъ звзды заблистали,
             И вдругъ сряженiе со всхъ сторонъ зажглось,
             Все войско на лугу какъ туча развилось;
   215          Кипитъ кровава брань, полки съ полками бьются,
             Герои съ вящшею досадой разстаются.
             Князь Курбскiй обратясь, унять мятежъ хотлъ,
             Во время то Мирседъ на Князя налетлъ,
             Копьемъ ребро его подъ сердцемъ прободаетъ,
   220          Разитъ въ главу, и Князь безчувстенъ упадаетъ.
             Пылаютъ мщенiемъ Россiйскiе полки,
             Слились съ Казанскими, какъ будто дв рки,
             Гд волны бурное теченье составляютъ,
             Другъ друга прутъ назадъ, другъ друга подавляютъ,
   225          Сперлися воины въ поднявшейся пыли;
             Безгласенъ Курбскiй Князь простерся на земли.

                       Тогда, совокупясь какъ страшныя стихiи,
             Четыре витязя пошли противъ Россiи,
             Подобно слившися четыре втра вдругъ,
   230          Бунтуютъ Океянъ, летая съ шумомъ вкругъ;
             Ихъ жадные мечи въ густой пыли сверкаютъ,
             Разятъ, свирпствуютъ, какъ страшны львы рыкаютъ.
             Россiяне уже хотли отступить,
             Но силы новыя пришли ихъ подкрпить,
   235          Богъ волею своей, Царь бодрыми очами,
             Вельможи твердыми и мудрыми рчами.

                       Но Курбскiй между тмъ почти во смертномъ рв,
             Едва дыша лежалъ, израненъ на трав;
             Вблизи стеналъ единъ изъ витязей Казанскихъ,
   240          Глоталъ онъ пыль, отъ рукъ поверженъ Христiянскихъ;
             Сей вдругъ опомнился, на Курбскаго взглянулъ,
             Онъ мужество его и силы вспомянулъ;
             Зря Князя дышуща, злодйство долгомъ ставитъ;
             На локоть опершись, песокъ колномъ давитъ,
   245          По собственной крови нога его скользитъ,
             И умирающiй безгласному грозитъ;
             Онъ свой кинжалъ рукой дрожащей изторгаетъ,
             Какъ змiй раздавленный, все тло предвигаетъ;
             Посддню варваръ кровь стремится източить,
   250          И чаетъ тмъ внецъ на неб получить.
             Велика бы сiя была Россiи трата;
             Но младшiй старшаго Князь Курбскiй встртилъ брата,
             Убiйц острое копье въ хребетъ вонзилъ,
             Надъ тломъ братнинымъ злодя поразилъ.
   255          Залившись юный Князь горчайшихъ слезъ рками,
             Объемлетъ блдный трупъ дрожащими руками,
             Увы, любезный братъ! стеная вопiетъ,
             Покинулъ ты меня, и сей покинулъ свтъ.
             Но, нтъ! ты живъ еще ко мн твоей любовью,
   260          И дружествомъ во мн, и братней живъ ты кровью;
             Я гнва моея души не насыщу,
             Докол въ пепелъ всю Казань не превращу.
             Израненный взглянулъ, пожавъ у брата руку,
             Болзненну его убавилъ въ сердц муку;
   265          О братъ мой! онъ вскричалъ, ты живъ, на часъ прости!…
             И ратниковъ созвавъ, веллъ его нести.
             Героя ратники какъ пчелы окружили,
             Поднявъ стенящаго, на твердый щитъ взложили;
             Коль бремя легкое воительскимъ рукамъ,
   270          Почтенное для нихъ, но тяжкое сердцамъ!

                       Межъ тмъ, какъ левъ младый, повсюду Курбскiй рыщетъ,
             Бразина въ тснот и Гидромира ищетъ;
             Рамид хощетъ онъ за брата отомстить,
             Въ Мирседовой крови блестящiй мечь омыть.
   275          Водимый мщенiемъ и храбростью слпою,
             Онъ вдругъ объемлется Казанскою толпою,
             И стрлы на него какъ градъ густой падутъ,
             Тамъ видитъ онъ мечи, чеканы, копья тутъ,
             Но тяжко то ему, что мщенiемъ коснетъ;
   280          Пять стрлъ вонзенныхъ онъ въ ног своей иметъ;
             Преломленно копье въ щит его виситъ,
             И кровь изъ ранъ его всходящу пыль роситъ;
             Но тучу онъ враговъ какъ стогны разширяетъ,
             Однихъ мечемъ, другихъ скирой ударяетъ,
   285          И въ пол на кон какъ молнiя летитъ,
             Ласкаясь, что врагамъ за брата отомститъ.

                       Въ различныя мста начавшагося боя,
             Какъ вихри разошлись Казанскихъ три героя;
             Мирседъ съ Рамидою, спасти желая градъ,
   290          Взявъ пламенникъ, зажгли придвинутый разкатъ,
             Какъ нкая гора, громада изтлваетъ;
             Мирседъ съ Рамидой ровъ глубокiй преплываетъ,
             На стны градскiя скоряе бурь текутъ,
             И лствицы къ стнамъ приставленны скутъ;
   295          Колеблются они, падутъ; и Россы съ ними
             Тлами градскiй ровъ наполнили своими.

                       Стоящу на стн Мирседу Курбскiй рекъ:
             Ты щастливъ, что во градъ какъ робкiй зврь утекъ!
             Но мстить другимъ врагамъ за брата не оставлю;
   300          Я раны и твои ко ранамъ ихъ прибавлю.
             Текущу кровь унявъ, летитъ скоряе стрлъ
             Туда, гд брани огнь свирпе горлъ.

                       Готовься къ дивному повствованью лира;
             Средь Муромскихъ дворянъ Князь видитъ Гидромира,
   305          Которы витязя отрзавъ отъ полковъ,
             Его объемлютъ вкругъ, какъ стадо юныхъ львовъ;
             Межъ ними змiемъ онъ является крылатымъ,
             И движитъ онъ щитомъ какъ крылiемъ пернатымъ;
             Ни онъ себя отъ нихъ не можетъ свободить,
   310          Ни Муромцы его не могутъ побдить.
             Какъ втьвiя свои на землю дубъ кидаетъ,
             Но движимъ бурями, стоитъ, не упадаетъ:
             Такъ весь оружiемъ обремененъ своимъ,
             Осыпанъ тучей стрлъ, стоитъ неколебимъ.
   315                    Князь Курбскiй возопилъ, алкая съ нимъ сразиться:
             Не стыдно ль множеству съ единымъ купно биться?
             Храните рыцарскiй, герои, въ бранхъ чинъ;
             Оставьте насъ, хочу съ нимъ ратовать единъ.
             Услышавъ Гидромиръ отважну рчь толику,
   320          Висящу вдоль бедры взялъ палицу велику,
             Онъ ею въ воздух полкруга учинилъ,
             Часть Муромскихъ дворянъ на землю преклонилъ,
             И Князя бъ разразилъ шумящей булавою;
             Но онъ къ глав коня приникъ своей главою,
   325          И тако усколзнулъ, не поврежденъ ни чмъ;
             Но Гидромира онъ поранилъ въ пахъ мечемъ.
             Разсвирплъ злодй, болнiю не внемлетъ,
             Какъ мачту палицу тяжелую подъемлетъ,
             И Муромскихъ дворянъ, и Курбскаго разитъ:
   330          Тамъ шлемы сокрушилъ, тамъ латы, тамо щитъ.
             Какъ дикiй вепрь въ чело стрлою уязвленный,
             Такъ мечется везд сей витязь разъяренный.
             Князь Курбскiй въ грудь его пускаетъ копiе:
             Онъ палицей отбилъ оружiе сiе;
   335          Дворяне копьевъ лсъ въ Ордынца направляютъ,
             Тснятся, но его ни чемъ не уязвляютъ:
             Во твердую броню одянъ былъ злодй,
             Но кровь текущая изъ раны какъ ручей,
             Ослабила его нечеловчьи мочи;
   340          Онъ тяжко обращать померклы началъ очи,
             Едва и палицу изъ рукъ не упустилъ;
             Шатнулся, и коня ко граду обратилъ.
             Младому Курбскому привтствуетъ побда;
             Бгущаго врага не покидаетъ слда:
   345          Стрлой разитъ его, скирою, мечемъ;
             Онъ быстро въ градъ скакалъ, влекомъ своимъ конемъ;
             Но Курбскiй бы низвергъ его въ предлы ада,
             Вдругъ пуля засвиставъ со стнъ мятежна града,
             Младому рыцарю ударилась во грудь,
   350          Врагу очистила, ему прескла путь.

                       Тогда ркой текли Казанцы въ градъ бгущи,
             И бурей кажутся имъ Россы въ слдъ текущи,
             Изображенiе Ордынскiя бды,
             Бгущихъ къ граду кровь означила слды;
   355          Но окомъ различить, въ пыли, въ толпахъ смятенныхъ,
             Со побдительми не можно побжденныхъ:
             Равно стремителенъ и сихъ и тхъ побгъ;
             Такъ съ градомъ иногда совокупляясь снгъ,
             Летитъ въ ущелiе широкой полосою,
   360          И вкуп падаетъ, вiясь чертой косою,
             Лишь можко Росса тмъ съ Ордынцомъ разпознать,
             Что сей спшилъ утечь, а тотъ стремился гнать.
             Казанцы робкiе не вдругъ врата отверзли,
             Ихъ войски многiя въ горахъ, въ ркахъ изчезли.
   365                    И се! бжитъ Бразинъ, какъ молнiей гонимъ;
             Оборонялся онъ еще мечемъ своимъ.
             Микулинскiй у рва злодя достигаетъ,
             Но онъ въ глубокiй ровъ стремглавъ себя ввергаетъ;
             Кидается съ бреговъ, ко граду онъ плыветъ;
   370          Микулинскiй коня за нимъ пускаетъ въ слдъ.
             Какъ выжлецъ скачущiй далеко волка гонитъ,
             Туда склоняя бгъ, куда онъ бгъ уконитъ;
             Зубами, кажется, касается ему:
             Такъ рыщетъ въ слдъ герой злодю своему;
   375          Въ вод его разитъ; онъ трижды погрузился;
             Микулинскаго мечь въ хребетъ его вонзился,
             Но зря разслину, какъ змiй утекъ онъ въ градъ.
             Еще Микулинскiй не шествуетъ назадъ:
             За камень на стн рукою ухватился,
   380          Тряхнулъ его, и съ нимъ сей камень отвалился;
             Осыпанъ прахомъ весь, Микулинскiй падетъ;
             Главу щитомъ покрывъ, ко брегу вспять плыветъ.

                       Свирпа смерть блюсти Казанцовъ возхотла;
             На черныхъ крылiяхъ превыше стнъ взлетла;
   385          Омытымъ кровiю покровомъ облеклась,
             И молнiя вкругъ ней струями извилась;
             Дыханьемъ возухъ весь селитренымъ сгустила,
             Со ужасомъ огонь какъ градъ со стнъ пустила,
             Въ Россiйскiе полки онъ тучей ударялъ;
   390          За громомъ громъ другiй мгновенно ускорялъ.

                       Благочестивый Царь людей своихъ жаля,
             Съ плненными послалъ Ордынцами Алея;
             Передъ стнами ихъ веллъ къ столбамъ вязать:
             Не ярость тмъ хотлъ надъ ними оказать,
   395          Но войски собственны отъ гибели избавить;
             Ордынцовъ укротить, и зврства ихъ убавить.
             Какъ жертву плнниковъ ко граду повлекли;
             Ихъ видя у тыновъ Казанцы, имъ рекли:
             Вамъ лучше умереть отъ рукъ Махометанскихъ,
   400          Чмъ кончить свой животъ въ плну отъ Христiянскихъ.
             По слов варварскомъ ударилъ паки громъ.
             Какую пснь мн пть, какимъ писать перомъ?
             Ордынцы лютые единоврныхъ губятъ!…
             И се къ отшествiю трубы Россiйски трубятъ.
   405          Напрасной смерти Царь злодямъ не хотлъ,
             Отверженныхъ враговъ друзьями пожаллъ;
             Влеките! возопилъ, невольниковъ обратно,
             Похвально побждать, но миловать прiятно!

                       Тогда все войско вспять какъ море отлилось,
   410          Сраженье у бойницъ еще не прервалось.
             Пылаютъ мужествомъ изъ Мурома Дворяне;
             Но имъ даютъ отпоръ изъ заскъ Агаряне,
             Которы въ лсъ хотятъ орудiя увлечь.
             Какъ хворостъ огнь спшитъ въ сухой пещи возжечь,
   415          Такое въ Муромцахъ свирпство вспламенилось,
             Пожаромъ гибельнымъ Ордынцамъ учинилось:
             Разсыпавшись какъ дождь, бгутъ отъ стрлъ они.
             Такъ пламень стъ траву во знойны лтни дни,
             Очистилось уже отъ битвы ратно поле,
   420          Ордынцы скрылись въ лсъ, не видно брани бол.

                       Но полемъ шествуя, съ печалью Царь воззрлъ
             На груды цлыя въ крови лежащихъ тлъ.
             Лицемъ ко небесамъ Россiяне лежали,
             Возшедши души ихъ туда изображали.
   425          Ордынцы ницъ упавъ, потупя тусклый взглядъ,
             Являли души ихъ низшедшiя во адъ.
             Царь стуя о сихъ, болзнуя о чадахъ,
             Крушенiе носилъ въ величественныхъ взгдядахъ;
             Тогда предать земл тла ихъ повеллъ;
   430          Но витязя межъ нихъ стенящаго узрлъ,
             Который ослабвъ на мечь свой опирался;
             Три раза упадалъ, три раза поднимался:
             То Курбскiй былъ младый; лишаемаго силъ,
             Царь витязя сего въ объятiя схватилъ;
   435          Воставилъ, и въ душ смущенъ его судьбою,
             Помалу шествуя, во станъ привелъ съ собою.

                       Не долженъ Князь отъ ранъ подъ градомъ умереть,
             Но матерь въ старости его не будетъ зрть:
             Въ ея объятiя едва онъ возвратится,
   440          Цвтущiй вкъ его отъ раны прекратится;
             Скорбящiй братъ его разслабленъ, утомленъ,
             Къ нещастью своему явится изцленъ.

                       Сумнительная брань Цареву грудь печалитъ,
             Но мужество однихъ, другихъ успхи хвалитъ,
   445          Лобзаетъ витязей, какъ чадъ своихъ отецъ,
             Награда взоръ его, а слово имъ внецъ.
             Возженны пламенной къ отечеству любовью,
             Запечатлть ее клянутся врной кровью.

                       Уже покровомъ ночь объемлется густымъ,
   450          Въ поляхъ явилися огни и синiй дымъ,
             Какъ будто бы свщи возженныя при гроб:
             Убитыхъ предаютъ въ слезахъ земной утроб;
             Преобращается въ могилу чистый лугъ,
             Но втры бурные въ брегахъ взревли вдругъ!
   455          Гремятъ, какъ будто бы перуномъ воруженны,
             Россiйскiя суда снарядомъ нагруженцы;
             И гибнетъ твердая ограда всхъ полковь,
             Металлы тяжкiе летаютъ средь валовъ:
             Напружилась вода, Борей въ пучину дуетъ;
   460          Съ водою бурный вихрь, а съ нимъ вода воюетъ;
             Но вихрь хребетъ рки трезубцемъ поразилъ,
             Усталъ, на волну легъ, снаряды порузилъ.
             Какое зрлище Царю, вельможамъ, войску!
             Вода вливаетъ страхъ во грудь и въ мысль геройску.
   465          Царь будто вдругъ претя смятенью и волнамъ,
             Вщалъ: погибло все, осталась храбрость намъ!
             На храбрость воины надежду возложите,
             И грудью грады брать искуство покажите.
             И грудью градъ возмемъ! вс воины рекли;
   470          И съ шумомъ какъ орлы ко стану потекли.

                       Тогда увидли при мсячномъ сiянь,
             Котораго на станъ простерлося блистанье,
             Что нкiй юноша скитался межъ шатровъ;
             Онъ Рускiй щитъ имлъ и шлемъ себ въ покровъ;
   475          Но робкiй ходъ его и мста обозрнье,
             Вселяютъ во Царя и въ войско подозрнье.
             Прерзанъ путь ему, и юноша схваченъ;
             Между мечами онъ къ Монарху приведенъ.
             Кто ты? у плнника герои вопрошаютъ;
   480          Но твердости его вопросомъ не лишаютъ.
             Увы! отвтствуетъ, бда мн съ вами брань!
             Не кроюся, мое отечество Казань;
             Но что въ одежд сей пришелъ толико смло,
             Ищу, хочу найти родительское тло.
   485          Синонъ! вторый Синонъ! возопiялъ стеня,
             Отецъ мой въ брань пошелъ сражаться за меня;
             Увы! онъ кончилъ жизнь; мн тнь его явилась,
             И прахъ земл предать, рыдая, мн молилась.
             Ахъ! дайте тло мн бездушное обнять:
   490          По крови мн моей легко его познать;
             Имете отцевъ, о Россы! вы и сами;
             Надъ сыномъ сжальтеся, молю васъ Небесами;
             Мое усердiе за щедрость вамъ явлю:
             Вамъ тайны, умыслъ вамъ Казанцовъ объявлю….
   495          Но Царь, познавый въ немъ духъ лести и измны,
             Вщалъ: Бги скоряй нещастный въ градски стны!
             Бги ты! опиши Казанцамъ Росскiй станъ;
             Скажи, что съ войскомъ въ немъ не дремлетъ Iоаннъ;
             Что безъ побды онъ отъ града не отступитъ,
   500          И славы никогда измнами не купитъ….
             Едва сiи слова съ презрньемъ Царь изрекъ,
             Какъ громомъ пораженъ, лазутчикъ въ станъ потекъ.
             Но гордый Едигеръ, питая мысль жестоку,
             Не къ храбрости прибгъ, прибгнулъ ко пороку.
   505          Кто въ сердц чистоты не чувствуетъ прямой,
             Тотъ хощетъ завсегда прикрыть свой умыслъ тмой.
             Есть нкая гора въ трехъ поприщахъ отъ града,
             За ней скрывалася Ордынская засада;
             Съ вершины вдоль горы растетъ дремучiй лсъ,
   510          Въ который входа нтъ сiянiю небесъ;
             Непроницаемой окружностью и тмою,
             Сокрылъ дремучiй лсъ засаду за спиною;
             Въ гор кремнистая ущелина была,
             Изъ коей выбгать Орда на брань могла.
   515          Толь мсто сходное со мрачнымъ духомъ Царскимъ,
             Сношенiе свое имло съ градомъ Арскимъ,
             Который отъ горы лежалъ въ недалек,
             Снаряды отправлялъ къ засад по рк,
             Роскошной пищею толпа сiя снабднна,
   520          Была на быстрые набги учрежденна.

                       Лишь только совершалъ теченье свтлый день,
             Луна на небо шла, сгущалась въ пол тнь;
             Тогда, какъ хищныя изъ мрачныхъ нырищь птицы
             Смущали Россiянъ чрезъ цлый кругъ седмицы;
   525          Россiйскiй седьмь нощей не зналъ покоя станъ.
             Съ досадой на сiе взираетъ Iоаннъ;
             Онъ силы посылалъ набговъ сихъ къ отпору,
             Но воины его одну встрчали гору,
             Дремучiй только лсъ, непроходимый путь,
   530          Не люди гд ходить, но втры могутъ дуть.
             Ордынскаго Царя сей вымыслъ утшаетъ:
             Но Iоанну быть великимъ не мшаетъ.
             Толь часто видимыхъ ко отвращенью бдъ
             Ревнительныхъ вельможъ въ шатры свои зоветъ;
   535          Открылъ вину, почто осадою коснетъ:
             Подземный ходъ, вщалъ, успховъ не иметъ;
             Засада приступъ намъ мшаетъ предпрiять,
             Намъ войскъ велику часть удобно потерять.

                       Тогда Хилковъ возсталъ, являющъ умъ во взорахъ,
   540          Въ разсудк плодовитъ, но кратокъ въ разговорахъ;
             Онъ рекъ Царю: Во вкъ мы града не возмемъ,
             Докол изъ засадъ враговъ не изженемъ;
             Межъ дебрей и заразъ они въ лсахъ вмщенны;
             Но имъ дороги къ намъ отвсюду отворенны:
   545          Вели прерзать имъ со всхъ сторонъ пути;
             Но скромность надлежитъ въ сихъ подвигахъ блюсти,
             Засада коими привыкла къ намъ стремиться;
             Въ оврагахъ и горахъ вели своимъ сокрыться.
             Ко изтребленiю Ордынскихъ наглыхъ силъ,
   550          Ты въ стрчу имъ пойдешь, они ударятъ въ тылъ;
             Есть Арскiй близко градъ, тамъ скопище безбожно;
             Сiе гнздо враговъ разрушить вскор можно;
             Отправь туда полки… Царь мужу внялъ сему,
             И съ Суздальскимъ веллъ уйти во градъ ему.
   555                    Но войски раздливъ, какъ тучу на дв части,
             Едину поручилъ Тверскаго Князя власти;
             Веллъ ему изъ горъ Ордынцовъ ожидать,
             Въ окопы пропустивъ, кроваву счу дать;
             Къ порядку ратному оставшихся устроилъ,
   560          И тако воинство и духъ свой успокоилъ.
             Стрегущая Орду въ то время войска часть,
             Со Троекуровымъ терпла злу напасть;
             Возлечь Россiяне на ихъ мстахъ не смли,
             На копья опершись, мгновенный сонъ имли;
   565          Изъ за лсовъ густыхъ тревожитъ ихъ Казань:
             Имъ пища хлбъ сухой, столы ихъ были, длань;
             Любовь къ отечеству Россiянъ подкрпила,
             Сурову пищу ихъ, сонъ легкiй заступила;
             Велико зло сiе, но меньше было тмъ,
   570          Что витязямъ судьба претила четыремъ
             Изъ града изходить. Какъ будто хищны враны,
             Отъ молнiй убжавъ, они цлили раны;
             Въ болзняхъ не могли Россiянъ возмущать:
             Причину скорби ихъ не время мн вщать.
   575          Но православiя и нашихъ войскъ злодя,
             Рокъ лютый въ градъ привлекъ Нигрина чародя,
             Рамидина отца. Онъ внесъ войну, не миръ.
             Уже избавился отъ раны Гидромиръ;
             Возстали витязи Нигриномъ излченны;
   580          Но Россамъ грозы ихъ судьбою пресченны.

                       Уже три раза нощь сгущала мрачну тнь;
             Орда изъ заски въ четвертый вышла день,
             Которые себя по дебрямъ тайно крыли,
             Россiяне враговъ ко страж допустили;
   585          И стража начала въ окопы отступать,
             Дабы скрываясь, ровъ злодямъ изкопать.
             Побда врная стремящiмся польстила!
             Но Троекуровъ Князь врагамъ ударилъ съ тыла;
             Безстрашно изскочивъ на холмы изъ кустовъ,
   590          Съ мечами встртили Россiяне враговъ,
             Какъ звзды въ лтню нощь въ рк изображенны,
             По небу движутся ни чмъ не возмущенны,
             Но втры прилетвъ на крылiяхъ своихъ,
             Взволнуютъ верьхъ рки и возколеблютъ ихъ:
   595          Такъ Россы съ двухъ сторонъ коней своихъ пустили,
             И варварски толпы смшали, возмутили.
             Казалось, храбрый духъ на крыльяхъ Россовъ несъ;
             Затворенъ градъ врагамъ, отрзанъ сзади лсъ;
             Блистаютъ молнiи, зiяетъ смерть отвсюду,
   600          Ни гд спасенья нтъ, защиты ни откуду.
             Начальникъ нашихъ войскъ ихъ бдствомъ умиленъ,
             Злодямъ предложилъ неизбжимый плнъ.
             Великодушiю враги сiи не внемлютъ,
             Отчаянную смерть въ свирпств предпрiемлютъ.
   605          Какъ будто лютая склубившися змiя,
             Спшитъ разкинуться, во чрев ядъ тая:
             Такъ варвары сперва въ единый кругъ стснились,
             И вдругъ во вс страны разширились, пустились;
             Но будто твердою плотиной сонмамъ водъ,
   610          Прерзанъ воинствомъ Россiйскимъ ихъ уходъ:
             Блестящiе мечи отвсюду засверкали;
             Тамъ Орды гробъ нашли, побды гд искали;
             Перуны падаютъ, летаютъ копья въ нихъ:
             Пронзенъ въ гортань, упалъ Армазъ, начальникъ ихъ.
   615          Не узритъ вчно онъ ни дщерей, ни супруги;
             Оставили его и ближнiе и други,
             Которые пришли длить корысти съ нимъ;
             Судьба назначила подобный жребiй имъ.
             Армазовъ юный сынъ погибнулъ смертью злою:
   620          Пронзенъ во грудь стрлой, песокъ чертитъ стрлою,
             Его во стременахъ строптивый конь влечетъ,
             И гд влечется онъ, тамъ кровь ручьемъ течетъ.
             Казалось мечь схвативъ свирпый ангелъ брани
             Какъ мльничны крыл вращалъ ужасны длани,
   625          Въ Ордынцовъ бросился, поля окровавилъ,
             Устами поглощалъ, стопами ихъ давилъ;
             Кони и всадники обратный путь теряютъ;
             Отъ смерти прочь текутъ, но смертью ускоряютъ.
             Какъ сонныхъ будто бы людей ночный пожаръ,
   630          Ввергаетъ грозный бой въ безпамятство Татаръ;
             Текутъ въ Россiйскiй станъ исполненны боязни;
             Не родъ войны то былъ, но родъ жестокой казни.

                       Побда поднесла Россiянамъ внецъ!…
             Межъ тмъ подземный ходъ свершился наконецъ,
   636          За трудъ благiй успхъ Россiянамъ награда!
             Уже приближились они подъ стны града;
             Могила тайная, гд лечь Казань должна,
             Искуснымъ Розмысломъ была соружена,
             И соотртствуя намренiямъ Царскимъ,
   640          Прорзанъ былъ подкопъ въ Казань къ воротамъ Арскимъ.
             Коль жилы жизненны когда прержетъ мечь,
             Тогда не можетъ кровь во связи оныхъ течь:
             Въ утроб такъ земной устроенные ходы,
             Совокупленные прескли съ градомъ воды.
   645          Достигъ искусный мужъ подъ градски тайники,
             И въ пол удержалъ гулянiе рки,
             Которая во градъ свободный ходъ имла,
             Почувствуя свой токъ пресченъ, онмла.
             Казань къ струямъ ея печальный мещетъ взглядъ;
   650          Летитъ на крылiяхъ тосклива жажда въ градъ:
             Смущенныхъ жителей приходъ ея тревожитъ;
             И вображенiе ихъ жажду паче множитъ.

                       Но Розмыслъ тако рвы устроилъ въ сердц горъ,
             Что слышать могъ въ земл Казанцовъ разговоръ:
   655          Увы! что длать намъ, въ подземномъ ход внемлетъ,
             Москва теченiе рки у насъ отъемлетъ.
             По сводамъ раздался плачевный нкiй гласъ:
             И храбрыхъ витязей лишила ревность насъ;
             Погибли! вопiютъ, скитаясь вкругъ бойницы,
   660          Погибли! вопiютъ и жены и двицы.

                       Повдалъ Розмыслъ то, что въ град слышалъ онъ.
             Къ осад города не зрлося препонъ.
             Познавый Iоаннъ Небесной помощь длани,
             Селитрой воружить веллъ подкопъ къ Казани.
   665          Но долго Царь познать о таинств не могъ,
             Коль грозный витязей каралъ безъ брани рокъ.
             О Муза! отъ твоихъ очей не скрыта древность:
             Вщай, коль пагубна сердцамъ быватъ ревность;
             Среди военныхъ бдствъ и зримыхъ стнъ въ крови
   670          Представь ужасное позорище любви;
             Не бойся перервать военну повсть, Муза!
             Ты къ нгамъ отлетишь сихъ псней для союза.

                       Въ горахъ, которыя объемлетъ мрачный лсъ,
             Струяся, гд лежитъ, высокихъ тнь древесъ,
   675          Которыя Гидаспъ водами напаяетъ,
             Гд вмст грозный Евръ съ Зефиромъ обитаетъ;
             Тамъ лютый волхвъ Нигринъ въ вертеп древнемъ жилъ:
             Россiянъ изтребить онъ въ мысляхъ положилъ;
             Волшебной прелестью для рыцарей опасну,
   680          Въ бою безстрашную имлъ онъ дочь прекрасну;
             Любовники отъ ней не отступали прочь,
             Рамидою слыла пустынникова дочь.
             Онъ вдая, что брань горитъ вокругъ Казани,
             Умыслилъ прiобрсть внецъ въ кровавой брани,
   685          Противу Христiянъ воителей возжечь,
             И храбрыхъ витязей въ Казань съ луговъ отвлечь.
             Коль многiе изъ нихъ, забывъ гремящу славу,
             Забывъ родителей, отечество, державу,
             Въ пустыню рабствовать къ пустыннику пришли!
   690          Женоподобные съ Рамидой дни вели,
             И къ нжности склонить прекрасну уповали.
             Всегда пригожства лицъ виною зла бывали!
             Сердечной слабостью любовкиковъ младыхъ,
             Воспользовался волхвъ, и жаркой страстью ихъ.
   695          Отъ дерзкихъ Христiянъ, онъ рекъ, Казань избавить,
             Хощу я дщерь мою къ златой Орд отправить;
             Кто слдуя за ней, Россiянъ побдитъ,
             Со мною тотъ союзъ и съ нею утвердитъ;
             Тому въ приданое Казань и вс народы,
   700          Которыхъ тамо есть безчисленные роды.
             Не царство, не корысть, но тлнны красоты
             Ввергаютъ рыцарей въ соблазны и въ мечты.
             Сто храбрыхъ юношей ея очамъ предстали,
             И мужество предъ ней мечами испытали;
   705          Но брачный раздлить съ Рамидою внецъ,
             Осталось только три героя наконецъ:
             Свирпый Гидромиръ, Мирседъ неустрашимый,
             Бразинъ, во мннiяхъ своихъ непобдимый;
             Вс трое думаютъ Рамидой обладать;
   710          Но сердце женское удобноль отгадать!
             Рамида никому любови не явила,
             И паче ядъ въ сердцахъ прельщенныхъ разтравила;
             Ласкаетъ всхъ троихъ, и всхъ троихъ крушитъ,
             Но случай, случай все докажетъ и ршитъ!
   715          Колико взоръ она и мысль ни притворила;
             Но рана страсть ея Мирседова открыла;
             Едва ушамъ ея коснулся слабый стонъ,
             Примтилъ Гидромиръ, что ей прiятенъ онъ.
             Разрывъ условiя, съ Казанскихъ стнъ стремленье,
   720          Догадки витязя служили въ подкрпленье;
             Тогда мечталъ въ тоск и злоб Гидромирь,
             Что будто вкругъ его разрушился весь мiръ;
             Смутили умъ его коварства и обманы:
             Онъ язву позабылъ, имвъ сердечны раны,
   725          Сiи тлесныхъ ранъ болзненнй сто кратъ!
             Пылая мщенiемъ, пришелъ обратно въ градъ;
             Но громомъ пораженъ отчаянной любови,
             Отъ скорби ослаблъ и отъ изтекшей крови;
             Рука, которая отъ язвъ его спасла,
   730          Погибель вчную Казани принесла.
             Отринулъ Гидромиръ, имя мысли черны,
             Спокойствiя цвты, собравъ печалей терны;
             И рыцарства уставъ и совсть гонитъ прочь:
             Къ Рамид онъ въ чертогъ пришелъ въ едину ночь,
   735          И тако ей вщалъ: Рамида знаетъ врно,
             Что я люблю ее, люблю ее безмрно;
             Твоею прелестью въ пустыню привлеченъ;
             Не стовалъ, что я отъ кровныхъ отлученъ;
             Пещеры предпочелъ долинамъ я цвтущимъ:
   740          И бдну хижину меня престоламъ ждущимъ;
             То все ты вдаешь, и вдаешь и то,
             Что храбростью со мной неравенъ есть никто;
             Россiю ли одну у стнъ совокупленну?
             Могу къ твоимъ ногамъ повергнуть всю вселенну!
   745          Мн стыдно подвиги съ Россiей измрять
             Пойдемъ со мной, пойдемъ вселенну покорять!
             Пойдемъ отсель! мн брань безславная скучаетъ,
             Да нашу страсть внецъ вселенныя внчаетъ!
             Рамид гордый духъ его извстенъ былъ;
   750          Противенъ рьщарь ей, коль много ни любилъ.
             Вщала: мн веллъ того избрать родитель,
             Кто будетъ храбрыхъ войскъ Московскихъ побдитель,
             Я жду побды сей успховъ и конца;
             Незнающей любви, мн вс равны сердца….
   755          Тогда, какъ будто бы желзо разкаленно,
             Которо блескъ даетъ отъ млатовъ возпаленно,
             Съ досадой Гидромиръ на витязьку воззрлъ,
             Свирпый гнва огнь въ очахъ его горлъ;
             Онъ рекъ: жестокая! теб нужна побда!
   760          Мы вс теб равны? а любишь ты Мирседа;
             Индйца слабаго сравняла ты со мной?
             Забудь его теперь, простися съ сей страной,
             Пойдемъ туда, гд ждутъ короны Гидромира;
             Пусть рыцари туда всего сберутся мiра,
   765          Могу отвтъ съ мечемъ единъ вселенной дать;
             Умю ли тобой владть и побждать!
             За вс мои труды мн ты одна награда;
             Мой конь уже готовъ, ступай со мной изъ града!
             Но дочь Нигринова кинжалъ свой извлекла,
   770          Постой, преступникъ клятвъ! постой! она рекла,
             Рамида данныхъ клятвъ Нигрину не забудетъ;
             Кто Россовъ побдитъ, моимъ супругомъ будетъ;
             Ты клятву далъ сiю, и тако вс клялись:
             Иди противъ враговъ, или со мной сразись!…
   775          Питая Гидромиръ къ Рамид уваженье,
             Сь двицей почиталъ презрительнымъ сраженье;
             Однако гордую ея внимая рчь,
             Изъ града силою хотлъ ее извлечь;
             Но пробужденные отъ крпка сна Нигриномъ,
   780          Къ Рамид во чертогъ вбжалъ Мирседъ съ Бразиномъ:
             Когда уже себя Срацынъ успхомъ льстилъ,
             И весь щитомъ закрытъ, Рамиду ухватилъ,
             Какъ будто дв змiи, свои изсунувъ жалы,
             Изторгли рыцари блестящiе кинжалы;
   785          Клятвопреступнику въ хребетъ вонзаютъ ихъ.
             Познавый Гидромиръ соперниковъ своихъ,
             Подобны молнiямъ свирпы взоры мещетъ.
             Рамиду заступивъ бснуется, скрежещетъ,
             Всю трату онъ свою въ ум вообразилъ:
   790          Мечь поднялъ, наступилъ, соперниковъ сразилъ:
             Во зврской ярости отскъ главу Мирседу,
             Онъ вскрылъ Бразину грудь и довершилъ побду!
             Рамида въ оный мигъ, къ спасенью своему,
             Вонзила мстительный кинжалъ въ гортань ему.
   795          Омылись рыцари дымящеюся кровью,
             Пошли ихъ души въ адъ съ позорною любовью;
             Потоки крови ихъ бгутъ другъ другу въ слдъ.
             Рамида видяща, что мертвъ лежитъ Мирседъ,
             Падетъ, надъ нимъ падетъ, и тло лобызаетъ,
   800          Въ отчаянь она кинжаломъ грудь пронзаетъ…
             Нещастная любовь! прежалостный конецъ!
             Вотъ жребiй жаждущихъ плотскихъ утхъ сердецъ!

                       Нигринъ въ смущенiи въ чертогъ къ Рамид входитъ;
             На мертвыя тла туманный взоръ возводитъ,
   805          Воителей въ крови, Рамиду познаетъ.
             Что вижу я! увы! что вижу! вопiетъ:
             О дочь, любезна дочь! твои затмились взоры,
             Лишилась въ рыцаряхъ Казань своей подпоры.
             Но не разстануся навки съ вами я;
   810          Наука оживитъ моихъ друзей моя.
             Наполнилъ страшными геенну онъ словами,
             И превратилъ тла крылатыми змiями.
             Въ семъ вид, онъ вщалъ, вы должны въ мiр жить
             И въ пагубу при мн Россiянамъ служить.
   815                    Но горесть излилась какъ ядъ въ сердца народу,
             Что отнялъ рокъ у нихъ и рыцарей и воду,
             Уже погибели не изчисляя мръ,
             Въ отчаянiе впалъ жестокiй Едигеръ;
             Съ народа для Москвы въ ум сбираетъ дани,
   820          И хощетъ отворить Царю врата Казани;
             Но часъ Россiянамъ побды не притекъ.
             Предсталъ Нигринъ Царю, и тако въ гнв рекъ:
             О Царь! не унывай; я власть еще имю,
             И Россовъ отвратить отъ стнъ твоихъ умю:
   825          Я воду източу изъ воздуха для васъ;
             Отмщу за дщерь мою, воздвигну стужи, мразъ,
             Воздвигну хитрости волшебныя отъ града,
             Свирпость воружу подвластнаго мн ада;
             Не могутъ мщенiя злоди претерпть:
   830          Оставятъ градъ, иль имъ подъ градомъ умереть!
             Помедли три луны; о Царь! я врно льщуся,
             Что съ бурями къ теб и съ мразомъ возвращуся….
             Вщая т слова, на мрачный облакъ слъ,
             И влечь себя змiямъ крылатымъ повеллъ.
   835          Они бы въ ярости другъ друга изтребили,
             Когда бы не волхвомъ обузданными были.