Собрание сочинений

Мне кажется, аллегорические лица не столько украшают поэму, сколько ее портят. Можно видеть богов, принимающих участие в судьбе какого-нибудь героя; можно без отвращения слушать их, когда они друг друга называют собаками, потому что стихотворцы языческие представляли своих богов в человеческой природе. Но аллегорические лица и вышние существа в христианских поэмах и странны и не у места. Например: россияне ворвались в Казань.

       Корыстолюбие, как тень, явилось им:
       Их взоры, их сердца, их мысли обольщает,
       Ищите в граде вы сокровищей, вещает
       Затмились разумы, прельстился златом взор;
       О древних стыд времен! о воинства позор!
       Кто в злато влюбится, тот славу позабудет,
       И тверже сердцем он металлов твердых будет.
       Прельшенны ратники, приняв корысти яд,
       Для пользы собственной берут, казалось, град,
       Как птицы хищные к добыче устремились,
       По стогнам потекли, во здания вломились:
       Корыстолюбие повсюду водит их,
       Велит оставить им начальников своих.

Песн. XII, ст. 478–491.

Весть о их грабеже дошла до Иоанна; он велит рубить обратившихся в бегство россиян. Тогда

       В румяном облаке стыд хищникам явился,
       Корысти блеск погас и в дым преобратился;
       На крыльях мужества обратно в град летят.

Песн. XII, ст. 572–594.

До сих пор мы видели, что в "Россияде" Херасков не наблюдал главных правил эпической поэмы; теперь посмотрите, знал ли он древние обыкновения описуемых им народов. Искусное изображение их сделало бы "Россияду" занимательною. Все великие стихотворцы, древние и новые, с точностию описывали нравы и обыкновения того времени, в которое жили их герои. Творения Гомера и Виргилия при возобновлении наук, были источниками для сочинения греческих и римских древностей, для древней географии, языческого богопочитания или мифологии, В "Освобожденном Иерусалиме" виден дух времен рыцарских, тогдашние мнения — странные обычаи. Мильтон, по словам Гиббона, во ста тридцати прекрасных стихах заключил два рассуждения Селдена о богах сирских и арабских, глубокою ученостию преисполненные5. Вот как лучшие эпические стихотворцы старались об изображении нравов и обычаев. Но Херасков? Не говоря уже о мелких подробностях, замечу только погрешности грубые и непростительные. Описание чертогов и садов Сумбекиных сделано совершенно по образцу греческому. Алей зрит перед Дворцом:

      . . . . . . . Столпами окруженну,
       Из твердых мраморов Казань изображенну;
       Как некий исполин, имея грозный вид,
       На каменном она подножии стоит.
       Художник пленную изобразил Россию,
       Ко истукановым стопам склонившу выю;
       И узы, на ее лежащие руках,
       Являли прежний плен и прежний россов страх.
       Казань десницею ужасный меч держала
       И горду власть свою чрез то изображала.

Песн. V, ст. 336–345.

Далее в чертогах: