Читаем Собрание писем полностью

Единомысленный сонм сестер, желающих по силе и возможности жить по учению и наставлению св. отцев, в откровении совести и в совете духовном! получаю от вас письма, но не имею возможности отвечать каждой порознь, по немощи моей и недосугу; особенно не спорится мне, паче обычнаго, с сырной недели и доселе: поэтому умыслил написать вам всем общее мое братское слово и благожелание, прося и молитв ваших ко вразумлению от Господа, да не заблудим от пути истиннаго, но да управляем житие наше по слову и учению Евангельскому, как объясняют оное, исполнившие самым делом и благоугодившие Господу древние св. отцы. Св. Лествичник говорит, что для вступивших в монастырь первая и главная прелесть вражия есть самочиние, самоверие и самоуправство. Каждая из вас да прилагает это к себе, оставляя всех прочих действовать, как им угодном как благоизволяют; каждый сам о себе даст ответ Богу. Далее св. Лествичник выставляет три главных страсти, борющия находящихся в повиновении: чревоугодие, гнев и похоть плотская. Последния приемлют силу от первой; похоть возгорается от чревоугодия и покоя телеснаго, а гнев за чревоугодие и за покой телесный. Весь же этот злой собор рождается и происходит от самолюбия и горделиваго расположения души. Посему Господь и, повелевает во Евангелии отвергнуться, себя и смириться. Понуждением себя и смирением привлекают милость и помощь Божию, с которыми человек силен бывает уклоняться от зла и творить благое. Если по примеру древних подвижников не можем мы поститься, то со смирением и самоукорением да понуждаемся хоть к умеренному и благовременному воздержанию в пищи и питии. Подобным образом да поступаем касательно сна и бесед и прочаго. Вообще да помним слова апостола: «аще живем духом, духом и да ходим: не бываем тщеславии, друг друга раздражающе, друг другу завидяще». Зависть вреднее всего. Св. Исаак Сирин пишет: обретый зависть, обрете с нею диавола. Кто допустит диавола к душе своей, то какого он смущения, мятежа и крамолы не наделает? Да избавит нас Господь от сей пагубной страсти, также и от осуждения других, которое делает нас лицемерами пред Богом. Вот я написал вам, как разумею, а вы молитесь, да не будет мне это во осуждение, глаголющему и не творящему. Кто пожелает, да спишет себе. Мир вам. Мног. гр. и. А.

<p>116. Друг от друга требуем исполнения заповедей, а сами не исполняем (1862 г.)</p>

Пообедавши, приветствую вас матери А. и Л. и всех сестер общины вашей и всем вам желаю мирнаго жития: понеже взаимный мир повсюду оскудевает, а безтолковое немирствие возрастает: все виним друг друга и истязуем заповеди от ближняго, по-видимому, за благословныя и благовидныя причины, забывая, что кийждо от своих дел или прославится или постыдится. Воистину трудно и сообразить настоящия обстоятельства и дела наши, и поступки, и стремления, и требования друг от друга. Забываем Евангельское указание, а действуем по одному, почти, самолюбию, упорно отстаивая свои действия, не заботясь о их законности и незаконности. Тесно от обоюду; молчать трудно и говорить неудобно; и что слышим, всему верить невозможно. Всюду примесь своей воли, или самооправдания, или чего другого, или просто безтолковщины. Молиться потребно в самоукорении, да не заблудим от пути истиннаго. Простите мн. греш. А.

<p>117. О скорбях по принятии монашества (1860 г.)</p>

Почтенная о Господе мать О.

Письмо твое от 18 ноября получил, также и два пропадавшия, через месяц дошли до меня из К. с почтовым штемпелем от 23 окт. Неизвестно, где они валялись. На что ты жалуешься, на то самое жаловались прежде на тебя, что ты много без надобности передавала М-м, что видишь или слышишь и иногда неверно, а как тебе показалось; за это на тебя скорбели, и теперь исполняется слово, что сеем, то и пожнем; к тому же, по принятии мантии, скорбныя искушения более попущаются на человека, чтобы навык брани духовной и сотворился и стал искуснее. Тут уже не должно по новоначальному разсуждать, зачем то или другое? а просто терпи, смиряйся и опять терпи, подставляя правую ланиту в духовном смысле, т. е. не оправдываясь, а принимая поношение и уничижение: во 1-х, за грехи, во 2-х, ради того, что добровольно избрала ты спасительный путь, который называется тернистым, и тесным, и трудным; особенно принявшему мантию неприлично входить в чужия дела и подавать человеческия советы, кому где жить, или куда переходить, или еще непристойнее, — поступать двуличием — глаза принимать ласково, а заочно говорить противное. Надобно поверить себя и душевреднаго должно удаляться, не давая воли языку и гневу, самооправданию, которые лишают человека пользы душевной, если скоро не опомнитесь. Мн. гр. и. А.

<p>118. Наставление при вручении четок о том, чтобы не осуждать других, а сознавать свои грехи</p>
Перейти на страницу:

Похожие книги

Отверженные
Отверженные

Великий французский писатель Виктор Гюго — один из самых ярких представителей прогрессивно-романтической литературы XIX века. Вот уже более ста лет во всем мире зачитываются его блестящими романами, со сцен театров не сходят его драмы. В данном томе представлен один из лучших романов Гюго — «Отверженные». Это громадная эпопея, представляющая целую энциклопедию французской жизни начала XIX века. Сюжет романа чрезвычайно увлекателен, судьбы его героев удивительно связаны между собой неожиданными и таинственными узами. Его основная идея — это путь от зла к добру, моральное совершенствование как средство преобразования жизни.Перевод под редакцией Анатолия Корнелиевича Виноградова (1931).

Виктор Гюго , Вячеслав Александрович Егоров , Джордж Оливер Смит , Лаванда Риз , Марина Колесова , Оксана Сергеевна Головина

Проза / Классическая проза / Классическая проза ХIX века / Историческая литература / Образование и наука
1984. Скотный двор
1984. Скотный двор

Роман «1984» об опасности тоталитаризма стал одной из самых известных антиутопий XX века, которая стоит в одном ряду с «Мы» Замятина, «О дивный новый мир» Хаксли и «451° по Фаренгейту» Брэдбери.Что будет, если в правящих кругах распространятся идеи фашизма и диктатуры? Каким станет общественный уклад, если власть потребует неуклонного подчинения? К какой катастрофе приведет подобный режим?Повесть-притча «Скотный двор» полна острого сарказма и политической сатиры. Обитатели фермы олицетворяют самые ужасные людские пороки, а сама ферма становится символом тоталитарного общества. Как будут существовать в таком обществе его обитатели – животные, которых поведут на бойню?

Джордж Оруэлл

Классический детектив / Классическая проза / Прочее / Социально-психологическая фантастика / Классическая литература