Читаем Собрание писем полностью

Сестры о Господе! Давно собирался писать вам, но никак не приходилось: то немощи, то недосуг никак не дозволяли сего сделать. Теперь поздравляю вас паки сошедшихся вкупе на общее житие. — Пожили вы немного врознь, а через это пришлось вам перечувствовать. — Примите это обе за урок себе, каждая усматривая свою пользу душевную из того, что жили врознь, и что живете теперь вместе. — Ни та, ни другая не допускайте в себе самооправдания, а начните дело пользы каждая с познания своих немощей и с самоукорения; а в продолжении имейте в виду то, чтобы одна другой ни мало не мешать в деле спасения, имея пред очами всегда страх Божий и праведнаго обличителя — свою собственную совесть, которой монаху не должно попирать ни в каком случае. — Обе укоряйте себя и за то, что погорячились и много толковали при переходе из келлии Ч. — Можно бы было это сделать и без горячности и поскромнее: тогда было бы полезнее обеим сторонам. Зазрите себя в этом и вперед будьте осторожнее.

<p>94. Умеренному деланию цены нет (1870 г.)</p>

Мать N! Чадце мудреное и постоянства неимущее! то уже горе ты паче меры простираешься, то паки долу паче меры нисходиши, как это видно из письма твоего от 5 марта. — Чтобы поправить сбивчивое свое положение, ты просишь дозволения заняться тебе преимущественно чтением духовных, а молитвенное правило ослабить. — Но в Евангелии повелевается сие творить и онаго не оставлять. — Этому правилу и последуй, держась всегда средины и умеренности в том и другом случае. — Тогда и положение твое и расположение душевное уравняется. — Св. Исаак Сирин говорит: умеренному и притрудному деланию цены несть. — Так оно ценно, так полезно и спасительно, а крайности названы бесовскими, т. е. от внушения и подстрекания бесовскаго происходящими; почему, несмотря на свою благовидность, всегда вред душевный приносят, избегая чего попеременно читай и молись в меру, не ослабляясь совершенно, ни от разленения, ни от житейских попечений, ни от претензий на других. — Богомудрые отцы научают нас всегда и во всем лучше себя укорять и во всяком неприятном случае на себя возлагать вину, а не на других. — Тогда и обрящем покой и мир душевный и удержимся на истинном пути спасения.

<p>95. Об искушениях на молитве</p>

Чадце недоумевающее мать N! не скорби, что вы с м. N скоро уехали от нас; и у нас бы без толку пробыли, потому что я был нездоров и никого не мог принимать. Письма твои от 30 мая и 2 июня получил. Представлять лице духовнаго отца в церкви, и на молитве келейной не только не благовременно, но и противузаконно и вредно. — Это просто благовидное искушение вражие, котораго нужно избегать всячески. — Первая и главная, заповедь Евангельская: «возлюбиши Господа Бога всем сердцем и душою и помышлением». Этой заповеди и нужно всячески держаться. О духовных же отцах заповедь другая, так как бдят о душах наших, должно повиноваться им, а не представлять их во время молитвы. — Это не только не нужно, но и вредно, особенно тому, кто еще не освободился от земных чувств ветхаго человека.

Пишешь ты, что в молитве Иисусовой есть у тебя какое-то запинание на словах помилуй мя грешную; это показывает, что прежде эта молитва совершалась тобою без должнаго смирения, без котораго неприятна Богу и молитва наша. — Поэтому принудь себя ударять на слово — грешную с должным понятием.

<p>96. Нужно молиться об исправлении душевных немощей</p>

Мать N! чадце парящее, мечтающее и увлекающееся! Ты безпокоишься — получил ли я твои письма от 30 мая, 3, 7 и 9 июни, и читаю ли оныя! Я уже писал тебе, что читаю все, хоть и не вдруг по получении, от немощи и недосуга, а отдохнувши. Опять ехать к нам теперь тебе неблаговременно по многим причинам: моя немощь и недосуг и нарекание за трату денег от брата! (полезнее ему жить в деревне, нежели за границею). — Лучше вместо поездки к нам, дома позаботься о тех немощах душевных, о которых писала мне, молясь с верою и смирением Врачу душ и телес, да исцелит внутренния и невидимыя немощи наши. — Един Он всесилен уврачевать тайныя страсти наши. — Потому что доброненавистник поставил тайныя сети на пути духовнаго отношения, чтобы вместо пользы нанести душевный вред. Но да упразднит все сие Всеведущий и Всесильный Господь мановением Своим. Впрочем, и, мы сами, разумевая козни вражия, да отвергаем вредное и душевредное; полезное же да содержим. — Можно вспоминать о. духовнаго, но не в церкви или на молитвенном правиле, когда весь ум должен быть обращен к Богу Единому. — Да и в другое время воспоминание должно очищать от неполезной примеси, обращением и к Богу и призыванием Его Всесильной помощи и помилования и избавления от вредной примеси.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Отверженные
Отверженные

Великий французский писатель Виктор Гюго — один из самых ярких представителей прогрессивно-романтической литературы XIX века. Вот уже более ста лет во всем мире зачитываются его блестящими романами, со сцен театров не сходят его драмы. В данном томе представлен один из лучших романов Гюго — «Отверженные». Это громадная эпопея, представляющая целую энциклопедию французской жизни начала XIX века. Сюжет романа чрезвычайно увлекателен, судьбы его героев удивительно связаны между собой неожиданными и таинственными узами. Его основная идея — это путь от зла к добру, моральное совершенствование как средство преобразования жизни.Перевод под редакцией Анатолия Корнелиевича Виноградова (1931).

Виктор Гюго , Вячеслав Александрович Егоров , Джордж Оливер Смит , Лаванда Риз , Марина Колесова , Оксана Сергеевна Головина

Проза / Классическая проза / Классическая проза ХIX века / Историческая литература / Образование и наука
1984. Скотный двор
1984. Скотный двор

Роман «1984» об опасности тоталитаризма стал одной из самых известных антиутопий XX века, которая стоит в одном ряду с «Мы» Замятина, «О дивный новый мир» Хаксли и «451° по Фаренгейту» Брэдбери.Что будет, если в правящих кругах распространятся идеи фашизма и диктатуры? Каким станет общественный уклад, если власть потребует неуклонного подчинения? К какой катастрофе приведет подобный режим?Повесть-притча «Скотный двор» полна острого сарказма и политической сатиры. Обитатели фермы олицетворяют самые ужасные людские пороки, а сама ферма становится символом тоталитарного общества. Как будут существовать в таком обществе его обитатели – животные, которых поведут на бойню?

Джордж Оруэлл

Классический детектив / Классическая проза / Прочее / Социально-психологическая фантастика / Классическая литература