Соблазны бытия

Иззи опять поцеловала его и предложила отправиться куда-нибудь пообедать. Потом они могли бы заняться любовью. Правда, время не слишком подходящее, но все равно это будет прекрасно…

* * *

Мемориальная служба должна была начаться в три часа дня. Несколько необычно для подобных церемоний, но, как сказал Бой, это позволит им угостить и выпроводить многочисленных именитых гостей, а потом отдохнуть за обедом в семейном кругу.

До службы оставалась всего неделя. Им привезли гранки третьей по счету программы. Но давать заказ на печать никто не торопился. В семье не утихали споры по поводу музыки, в особенности той, что должна звучать перед службой.

– Мама не была религиозным человеком. Она просто любила красивые слова и красивую музыку, – сказала Венеция. – Я считаю, нужно выбрать побольше замечательных вещей Баха и Брамса. Возможно, даже что-то из Мендельсона. Как-никак у нас потом будут гимны.

– Ты забываешь, что это все-таки служба, и не где-нибудь, а в церкви.

– Ну и что такого, Джайлз? Мы же не собираемся приглашать туда биг-бенд.

Здесь в разговор вмешался лорд Арден и предложил, чтобы в число избранных музыкальных произведений включили «Panis Angelicus» [24]. Было решено, что эту вещь следует исполнять перед речью Себастьяна.

– Еще было бы совсем неплохо исполнить отрывок из «Реквиема» Форе, – виновато улыбаясь, добавил лорд Арден. – Конечно, если это уместно и не слишком поздно. Пусть это и реквием, но музыка такая вдохновенная.

– Конечно не слишком поздно, – ответила растроганная Адель и поцеловала его. Среди Литтонов она отличалась наибольшей симпатией ко второму мужу ее матери. – Джайлз, почему бы не исполнить отрывок из «Реквиема» перед службой? Мама бы точно одобрила. Отрывок не только красивый, но и достаточно длинный. Как раз на случай, если приглашенные будут опаздывать.

Лорд Арден выразил уверенность, что никто из приглашенных не опоздает. Венеция усмехнулась и сказала, что он просто плохо знает издательский мир. Старик посмотрел на нее своими по-детски наивными голубыми глазами и согласился. Да, он действительно плохо знает издательский мир. Точнее, совсем не знает.

– Меня туда не допускали. Она всегда держала меня на почтительном расстоянии.

Всем им стало очень неловко. Венеция спросила, может, у него есть еще какие-нибудь пожелания. Даже сейчас они смогут внести изменения в программу. Лорд Арден сказал, что, хотя это и может показаться банальным, он предложил бы отрывок из Первого послания к коринфянам святого апостола Павла.

– Я убежден: это самые замечательные строки, написанные на английском языке.

– Может, вы сами его и прочтете? – спросила Венеция.

Лорд Арден слегка покраснел от радости и ответил, что почтет за честь.

– Конечно, Банни. Просто раньше вы говорили, что не хотите играть слишком большую роль в этой церемонии.

– Есть роли и роли. Естественно, я бы не смог выступить экспромтом.

– В таком случае закрепляем за вами этот отрывок. Мы можем провести в церкви нечто вроде репетиции.

На этом изменения не закончились. Джей, рассыпаясь в извинениях, попросил внести еще одно дополнение в музыкальную часть программы. Он сказал, что в выходные они с Тори были на похоронах и его потрясло, как там исполняли «Куда б ты ни пошел» [25].

– Думаю, Селии очень понравилось бы. Эта музыка так на нее похожа…

А изменения продолжались и продолжались. Наборщики уже сверстали четвертую версию программы мемориальной службы. Чтобы ее напечатать, оставались всего сутки. Джайлз заявил, что, если бы мать явилась к нему в видении и предложила бы еще что-то изменить, он был бы вынужден ей отказать.

Близняшки посмотрели на него в молчаливом изумлении.

– Ты бы не осмелился ей перечить, – сказала Венеция.

– Осмелился бы, – вздохнул Джайлз.

Мысленно он уже в сотый раз спросил себя: не пора ли рассказать им о дневниках? И в сотый раз пришел к выводу, что нет. Пока не время.

* * *

Бруеры и Джейми Эллиотт остановились в «Кларидже». Венеция звала их к себе, но они отказались: не хотели обременять хозяев, которым и так пришлось размещать множество гостей. Это не было преувеличением. Помимо самих Уорвиков, в день службы, с утра, на Беркли-сквер должны были приехать Миллеры и остаться ночевать. В этом же доме нашли себе пристанище Джек и Лили.

За неделю до службы вдруг позвонил Маркус Форрест. Его приглашали, но он, к всеобщему облегчению, отказался. И вдруг – его звонок с уведомлением, что он обязательно приедет.

– У нас с Селией было немало разногласий, но я всегда восхищался ею и считаю, что просто обязан представлять «Литтонс – Нью-Йорк» на этой службе.

Такое заявление слегка удивляло, поскольку ожидался приезд всего состава директоров «Литтонс – Нью-Йорк». Маркусу вежливо ответили, что рады его решению и ждут на службе.

– Можешь присмотреть за ним, – холодно улыбаясь, сказала дочери Венеция.

Элспет, еще холоднее улыбнувшись матери, ответила, что с удовольствием это сделает.