Соблазны бытия

Элспет оценила бабушкин маневр. Ужасно, если бы она не предложила ему. И в то же время Селия сознавала, что подставляет Джея под смертельный удар.

Джей был польщен и не скрывал этого. Он сказал, что такая работа ему вполне по силам и он сделает все возможное, чтобы серия пополнялась новыми книгами.

– Я не сомневалась в тебе, Джей. И я знаю: я передаю серию в самые надежные для такой цели руки. Только не позволяй Маркусу Форресту совать туда свои наманикюренные пальчики.

Это она точно подметила: наманикюренные пальчики. Элспет часто обращала внимание на его руки. Ногти Маркуса были уж чересчур аккуратными, безупречно подпиленными и отполированными. Типично американская черта наряду с умопомрачительно отглаженными костюмами и галстуками, выглядящими так, словно их только что принесли из магазина…

– Селия! – воскликнул Джей. – Можно подумать, что я радуюсь его копанию в наших делах. Да я готов собственными скрюченными пальцами схватить его за руки и стоять насмерть.

Все засмеялись. Даже Джайлз. Напряжение ненадолго ослабло, но тут же вернулось, когда Селия, глотнув воды, произнесла:

– А теперь – о моих акциях.

В зале установилась полнейшая тишина. Казалось, что реальный мир исчез, а застывшие лица принадлежат фотографии, навсегда остановившей время.

– Я очень долго и серьезно думала об этом. – Селия обвела взглядом собравшихся, остановившись на каждом. – Решение далось мне нелегко. Конечно, число акций не так уж велико. Времена, когда мы с Оливером и ММ целиком владели «Литтонс», канули в далекое прошлое. Настали иные времена. В пределах «Литтонс – Лондон» эти акции представляют определенную значимость. Мои слова противоречат тому, о чем я только что говорила. Издательство переживает тяжелый период. Мы себе не хозяева. Чужеродный контроль не позволяет нам работать с полной уверенностью. И все же у нас не должно быть поводов для уныния. Американцы в целом и мистер Форрест в частности способны заметно осложнять нам жизнь. – Глаза Селии остановились на Элспет. «Неужели знает? Должна догадаться». – Но нам необходимо помнить одну очень важную вещь. Американцы нуждаются в нас. Без нас они бы не смогли управлять «Литтонс – Лондон». У нас работают очень талантливые люди. И это наша сила. Мы должны проявлять упорство, отстаивать то, что кажется нам правильным, и никогда не сдаваться. Сейчас может казаться, что мы никогда не вернем себе независимость, но ведь никто не знает, что́ скрывается за горизонтом. Если такой момент наступит… и когда он наступит, мы… простите, вы, – лукаво улыбнулась она, – должны быть абсолютно готовы.

– Похоже, «Битва за Британию» повторяется, – шепнул Венеции Джей.

Та бросила на него испепеляющий взгляд и вдруг закашлялась, поперхнувшись кофе. Селия необычайно холодно посмотрела на обоих.

– Возможно, вы не откажетесь поделиться своей шуткой со всеми нами, – предложила она. – Если нет, прошу внимательно слушать то, о чем я говорю. У нас не непринужденная застольная беседа, а серьезное собрание, где обсуждаются серьезные вопросы.

Оба замолчали. Венеция, словно нашкодившая девчонка, разглядывала свои руки. Джей ерзал на стуле.

– Принимая решение, я старалась смотреть вперед. Мы все должны это делать, если хотим сохранить «Литтонс». Людям старшего возраста, – (Венеция подумала, что мать терпеть не может слова вроде «старый» или «старик»), – и даже среднего привычнее оглядываться назад и цепляться за прошлое. Они не готовы встречать будущее – простите за словесный штамп – с распростертыми объятиями. Это крайне опасно. Выбирая, кому передать мои акции, я чувствовала, что раскрываю объятия будущему. И потому я надеюсь, вы найдете силы согласиться со мной, что акции переходят в нужные руки. – Селия снова обвела глазами собравшихся и весело улыбнулась.

«Она ведь наслаждается своим финальным спектаклем», – думал Джей, который тоже с наслаждением следил за каждым поворотом действия. Похоже, шесть лет назад они все присутствовали на генеральной репетиции.

– Я хотела, чтобы акции перешли к тому, кто в полной мере понимает наши традиции и в то же время имеет мужество не загораживаться от новых веяний и не боится экспериментировать.

Джайлз устал считать паузы матери. «Ну не тяни время, – мысленно молил он. – Скажи, что твои и отцовские акции переходят ко мне».

– Я надеюсь, вы согласитесь со мной и в том, что это должен быть не один человек, а двое.

«Черт, опять остановка, – подумала Венеция, чей ум лихорадочно прокручивал возможные кандидатуры. – Двое. Джайлз и я? Это было бы самым добрым решением. А если Джей и я? Это самое умное. Наконец, Джайлз и Джей? Весьма дипломатично…»

– Свои акции, с полной уверенностью и любовью, я отдаю… Элспет и Кейру.

Эта тишина была почти пугающей. У Элспет закружилась голова. Взволнованная, готовая заплакать, она улыбнулась Кейру и протянула ему руку. Он не шевельнулся, продолжая сидеть как изваяние. Глаза его ничего не выражали. Неужели он собирается и дальше сражаться с ней? Придурок. Абсолютный придурок.