Соблазнитель душ

— А вот у меня такой уверенности нет. Иногда мне кажется, что мой телефон прослушивается.

Сигарет он не нашел, а потому начал злиться.

— Мне плевать, слушает кто нас или нет. Говори или клади трубку.

Послышались ее всхлипывания.

— Перестань. Ты ведешь себя, как ребенок.

— Я… я не знаю, что мне делать. Я беременна!

— Черт! — Он разом сел. — Держи себя в руках. Я постараюсь вылететь сегодня вечером.

Он бросил трубку на рычаг, поднялся с кровати. Джо, услышав шум, заглянул в спальню.

— Что-нибудь случилось?

— Случилось. Похоже, все наши усилия пропали даром, — зло ответил он. — Позвони в аэропорт и узнай, смогу ли вылететь в Даллас сегодня вечером.

ГЛАВА 12

Она ждала его на галерее для встречающих. Увидев, поспешила навстречу. Бледная, осунувшаяся, с тревогой в глазах.

— Пастырь.

Он наклонился и молча поцеловал ее в щеку.

— У тебя есть багаж?

— Нет. Я послал его с Джо.

— Моя машина на стоянке.

Он кивнул и последовал за ней на движущуюся дорожку, которая доставила их в центральный зал. Народу в аэропорту практически не было. Пастырь глянул на часы. Без двадцати два.

Джейн повернулась к нему.

— Ты на меня сердишься.

— Больше я сержусь на себя, — коротко ответил он. — Я решил, что у тебя хватает ума. Сейчас даже школьницы не ступят и шага, предварительно не позаботившись о себе.

Джейн не ответила, и они не обменялись ни словом, пока не приехали в многоквартирный дом, в котором она жила. Выйдя из машины, она отдала ключи швейцару. Вслед за ней Пастырь прошел в вестибюль. Лифт доставил их в пентхауз[21].

И лишь когда Джейн открыла дверь, Пастырь понял, что второй такой квартиры, возможно, нет во всем городе. Она занимала два этажа, каждый со своей террасой, куда вели высокие, от пола до потолка стеклянные двери. Дорогая современного дизайна мебель, на стенах картины, некоторые он узнал.

— Налить тебе чего-нибудь? — спросила она, когда они вошли в гостиную.

— Не откажусь. — Он огляделся.

— Шотландского?

— Да, если оно у тебя есть.

— Есть. — Она шагнула к бару.

— Это подлинник или копия? — спросил он, указав на Пикассо.

— Подлинник.

— Я и представить себе не мог, что ты так много зарабатываешь. Раньше я видел картины Пикассо только в музеях.

Он стоял на террасе, любуясь ночными огнями города, когда она принесла ему виски. Он взял бокал, снова повернулся к городу.

— Как много огней.

— Да. Потому-то я и выбрала эту квартиру. Вид превосходный.

— Такие квартиры я видел только в кино. За нее платит Рэндл?

Джейн кивнула.

— Если тебе хватило ума заставить этого сукиного сына содержать тебя в такой роскоши, как получилось, что ты залетела?

— Я думала, что опасаться нечего. Мой доктор на какое-то время снял меня с таблеток, но я пользовалась суппозиторием[22].

Он быстро прикинул в уме, когда они спали последний раз. Почти три месяца тому назад.

— И какой у тебя срок?

— Доктор полагает, что скоро пойдет четвертый месяц.

— Неужели ты поняла, что беременна, только сейчас?

— Я же сказала тебе. Мне казалось, что опасаться нечего. Месячные у меня нерегулярные, так что я ни о чем не беспокоилась. Но на этой неделе меня начало тошнить по утрам. Вот я и всполошилась.

— Дерьмо собачье, — он глотнул виски. — Ты не спросила его насчет аборта?

— Он на это не пойдет.

— Почему?

— Он против абортов.

— Католик?

— Нет. Баптист, глубоко убежденный, что у каждого есть право на жизнь.

Пастырь допил виски.

— Слава Богу, он не единственный врач на свете.

— Ты хочешь, чтобы я сделала аборт? — с ужасом в голосе спросила Джейн.

Пастырь злобно глянул на нее.

— Хочу, будь уверена. Впервые в жизни мне дали шанс создать свою церковь. И кто будет уважать пастора, у которого объявится незаконорожденный отпрыск? Как долго мы сможем сохранить это в тайне? Мы не успеем оглянуться, как Рэндл возьмет нас в оборот.

Она помолчала.

— Мы могли бы пожениться.

Пастырь покачал головой.

— Я не семьянин. Женитьба не входит в мои планы. Где у тебя бар? Я бы повторил. Молча они вернулись в гостиную. Бар стоял в углу, в маленькой нише. Он налил себе шотландского, добавил содовой, подошел к Джейн.

— Здесь тебя слишком хорошо знают. Так что придется лететь в Калифорнию.

Она упала на диван, снизу вверх посмотрела на него.

— Я не верю своим ушам. Ты говоришь, что несешь людям слово Божье. Чем ты проповедуешь, ртом или сердцем?

— Я проповедую Евангелие, но даже баптисты на своем соборе в тысяча девятьсот шестьдесят восьмом году решили, что аборт — личное дело каждого, — сердито ответил он. — Покажи в Библии то место, где написано, что мужчина должен жениться на каждой, кого накачал?

— Так что, были и другие? — холодно спросила она.

— Откуда мне знать? Я давно уже сплю с женщинами, но ты первая, кто пришел ко мне с этой проблемой. И мой ли это ребенок? Мы не виделись чуть ли не три месяца. Ты могла отдаться кому-то еще в тот самый день, когда мы расстались.

Слезы потекли у нее по щекам.

— Никому я не отдавалась.

— Ладно, — кивнул он. — Не отдавалась. Все равно это ничего не меняет.

— Может, что-то изменится, если я скажу, что люблю тебя?

— Бог учит нас любить друг друга.

— Я о другом, и ты это понимаешь.