Соблазненная принцем

— Скажи мне кое-что еще. Тебе когда-нибудь приходилось обращаться с мечом?

— Нет. Тебе повезло, что я не отрубила тебе руку, — сказала она, с удовольствием заметив, что он побледнел.

Отойдя в сторону, она оправила на себе одежду.

— Ну, живо! — жестом поманила Викторию Селеста. — Мы все идем мыться!

— Слава Богу!

Виктория была благодарна возможности убежать от Рауля. Она нашла свою помятую соломенную шляпку и торопливо пошла следом за Селестой.

Судя по всему, их группа включала всех женщин, проживающих в лагере. Те, что помоложе, бежали впереди. Старые женщины плелись сзади. Но все они хохотали, перекликались и пребывали в приподнятом настроении, что вновь заставило Викторию пожелать научиться лучше понимать их язык. Ей хотелось присоединиться к разговору, тем более что, как ей показалось, они говорили о ней.

Она не понимала, почему это так. Да, она была отклонением от нормы среди этих темноволосых темноглазых людей, но их интерес, кажется, объяснялся не только этим. Они не проявляли неуважения, а лишь добродушно подтрунивали над ней.

Может быть, они подсмеивались над тем, как она размахивала вчера мечом. Возможно, это объяснялось ее связью с их будущим королем? Но как бы то ни было, она могла только идти вместе с ними, улыбаться и кивать.

Вдруг перед Викторией открылась великолепная панорама. Она остановилась, замерев от благоговения и удовольствия.

Еще никогда в жизни она не видела такого не тронутого цивилизацией и великолепного места. Возле голого скалистого утеса, вырисовывающегося на фоне синего неба, лежало небольшое горное озеро с прозрачной водой. Водопады, пенясь, наполняли озеро, а на полпути до поверхности на утесе стояла олениха с двумя оленятами, изумленно наблюдавшими за тем, как девушки, сняв одежду, ныряли в воду нагими, словно Ева.

Судя по тому, как они визжали, Виктория поняла, что вода ледяная, и надеялась, что женщины старшего возраста проявят большую умеренность, совершая свои омовения.

Она так думала, пока женщины все вместе не принялись ее раздевать.

— Нет, нет, — отбивалась от них Виктория. — Я могу раздеться сама.

Они лишь смеялись и продолжали стягивать с нее одежду.

— Ну, хватит, — сказала она строгим голосом гувернантки. — Я не маленькая девочка, которой нужна помощь.

Наконец она осталась такой же голой, как они, только гораздо более смущенной. И вынуждена была, как и все, прыгнуть со скалы в воду.

Вынырнув на поверхность, Виктория непроизвольно громко взвизгнула. Было ужасно холодно. Казалось, что от холода плоть отделяется от костей. Селеста окликнула ее по имени и что-то бросила ей. Это был кусок французского мыла с лавандовым запахом, который где угодно является роскошью, а здесь был просто… чудом.

Виктория вымыла волосы и лицо и, перебросив мыло Селесте, снова погрузилась в озеро — заметив с мрачным юмором, что вода в нем не стала теплее, — и смыла с себя мыльную пену.

Выходя из воды, Виктория довольно сильно дрожала. Ей не хотелось надевать грязное нижнее белье и измятое платье, но разве у нее был выбор?

Однако женщины, которые настаивали на том, чтобы раздеть ее, стояли теперь, ожидая возможности одеть ее, причем не в ее собственную одежду, а в светло-желтое вышитое одеяние. Одеяние было чистое и простого покроя, но белья Виктории не дали.

Селеста сняла с куста на поляне темно-синий шерстяной плащ, и Виктория закуталась в него.

После этого все женщины вернулись к палатке Данела.

Глава 38

Данел сидел на своем пне и ждал, явно нервничая.

Селеста принесла миску с горячей водой и подала ему.

Наклонив голову к ее животу, он плотоядно усмехнулся и заявил:

— Говорил ли я уже тебе, что ты — моя лучшая любовница?

— Если опасаешься, что я перережу тебе горло, то не бойся — я этого не сделаю, — сказала она.

— Умница.

Он подал ей бритву.

Селеста принялась править бритву на ремне.

— У меня хватит изобретательности придумать что-нибудь более интересное.

Данел побелел как полотно.

Рауль презрительно фыркнул.

Данел повернулся к нему:

— Эй, кузен! Кому-то придется отправиться за моей матерью.

Рауль доел свою кашу.

— И кто это, по-твоему, должен сделать?

— Конечно, ты, мой король! — громко расхохотался Данел.

Рауль, по правде сказать, понимал, что у Данела есть основания так говорить.

Если Рауль становился королем, то он становился также и главой семьи, и в его обязанности входило иметь дело со своенравными леди, общаться с которыми все до смерти боялись.

Рауль встал:

— Я приведу ее сюда.

— Она коварная, как змея, но является матриархом семьи, так что постарайся не плакать, когда она будет говорить с тобой.

— В отличие от тебя я не плачу, когда твоя матушка учит меня уму-разуму, — сказал Рауль и стал подниматься по тропинке.

Данел усмехнулся с довольным видом:

— Эй! Ты хоть знаешь, куда идешь?

— Знаю, — сказал Рауль и повернулся, чтобы полюбоваться выражением лица Данела, когда тот услышит его последнюю фразу. — Я время от времени навещаю твою матушку.

С удовлетворением увидев удивление Данела, он зашагал к дому своей тетушки.