Соблазн и закуски

За последующие полтора часа я успел навести в квартире порядок, поменять постельное белье у себя в спальне, постелить Гэвину в соседней комнате и разложить там все купленные на неделе подарки. Перебор? Возможно, но за четыре года я и так пропустил достаточно дней рождений, Новых годов, дней Святого Валентина, весенних субботников, воскресений и прочих дней, когда я мог что-нибудь подарить ему. Мне еще долго предстояло наверстывать упущенное.

Сегодня мой сын ночует у меня дома.

Мне хотелось прыгать как маленькой девочке и хлопать в ладоши. Я с волнением представлял, как мы устроимся с ним, одетым в пижамку, на диване и будем вместе смотреть припасенный мной мультик. Как вечером я уложу его в кроватку и подоткну одеяло, а утром накормлю его завтраком. Я хотел прожить все, из чего состоял его день. Я хотел слушать его смех, его болтовню и наблюдать за тем, как он ведет себя с Клэр.

Клэр.

Прекрасная, умная, смешная, сексуальная Клэр, которая сегодня тоже будет ночевать у меня дома. Мне не терпелось проснуться с ней рядом. Пять лет назад у нас не получилось проснуться вместе, и на сей раз я не собирался упускать это ощущение. Я хотел, чтобы ее лицо, освещенное лучами восходящего солнца, было первым, что я увижу утром, а ее тело, свернувшееся калачиком рядом с моим, – первым, что я почувствую. Но больше всего я хотел все время до последней секунды быть трезвым, чтобы алкогольный туман не отнял у нас эту ночь.

Я надеялся, что, купив презервативы, не забежал чересчур далеко вперед. Если ей сегодня ничего не захочется, то я ни в коем случае не стану настаивать, но буду обеими руками за, если она позовет моего пульсирующего питона любви выйти и поиграть.

Только я высыпал в кастрюльку с кипящей водой макароны, как раздался звонок в дверь. Я поставил плиту на таймер, поспешил в прихожую и едва открыл дверь, как мимо меня прошмыгнул Гэвин.

– Привет, Картер! Представляешь, у мамочки есть соски! А у тебя они есть? – спросил он после того, как, остановившись посреди гостиной, снял с себя рюкзачок и вывалил его содержимое на пол.

– Господи, Гэвин, умолкни! – воскликнула Клэр, закатывая глаза, а я рассмеялся и, закрыв за ней дверь, с трудом устоял, чтобы не схватить ее за задницу или не понюхать ее волосы.

Боже, у нее реально отпадная задница.

– Что за история с сосками? – спросил я, пока мы, стоя на пороге гостиной, смотрели, как Гэвин рассортировывает принесенные с собой вещи.

– Он был со мной в комнате, когда я одевалась, и спросил, что это у меня такое. Ну, а я решила, что стоит быть честной, и теперь понимаю, что совершила большую ошибку. Пока мы сюда ехали, он всю дорогу распевал «Все, что я хочу на Рождество – два своих передних соска». Я чуть было не открыла дверь и не выставила его на встречную полосу, – смеясь, объяснила Клэр.

– Мамочка остановила машину, открыла дверцы и сказала, чтобы я выметался и шел пешком, – проинформировал меня Гэвин.

– Ну хорошо, не чуть было, а открыла, – сказала она, пожимая плечами. – В свою защиту скажу, что предупреждала его. Еще одни «соски», сказала я, и дальше пойдешь пешком. Его педиатр считает, что очень важно выполнять свои угрозы.

Я помог Клэр снять пальто, потом поднял курточку Гэвина, которую он бросил на пол, и повесил все это в шкаф.

– Может, сейчас не лучшее время рассказывать, но утром он интересовался, есть ли у меня вагина, а потом, когда мы были в библиотеке, попросил почитать ему «Монологи вагины».

Клэр со стоном покачала головой.

– Вот что, черт возьми, я буду делать, когда через несколько месяцев отдам его в сад? Он же будет как тот ребенок из «Детсадовского полицейского» со своими заявлениями «У мальчиков есть пенис, у девочек есть вагина, а у моей мамочки есть соски!»

Я обнял ее за талию и, притянув к себе, вновь отметил, насколько приятно ощущается ее тело.

– Ты хотела сказать, что, черт побери, мы будем делать? – поправил ее я. Мне было необходимо закрепить в ее сознании мысль о том, что передумывать насчет нас я не намерен. – Не забывай, еще он разболтает всем о том, какая огромная у меня писюлька. Во всяком случае я на это надеюсь. Надо бы, наверное, напомнить ему, какая она крутая, моя писюлька.

Клэр приподняла бровь, и я понял, что нечаянно ляпнул что-то не то.

– Прозвучало сильно грязнее, чем я планировал.

Клэр повернулась так, что мы оказались лицом к лицу, и, положив руки мне на плечи, принялась играть с волосами у меня на затылке, отчего я весь покрылся приятными мурашками, а задремавший было мистер Счастливчик проснулся и начал пускать слюну.

– Пожалуйста, мы можем запретить слово «писюлька»? – попросила она со смешком.

Я оглянулся на Гэвина – он сидел к нам спиной и увлеченно выпытывал у игрушечного Бэтмена, есть ли у него соски, – потом повернулся обратно к Клэр и позволил своим ладоням соскользнуть ей на бедра и, обхватив ее задницу, притиснуть ее к себе.

– Только если отныне ты будешь использовать слово «член», – ответил я, ухмыльнувшись.