Соблазн и закуски

Моя нога сползла с его талии, и я всхлипнула, ощутив голым бедром жесткую ткань его джинсов, а он, отступив вместе со мной назад, прижал меня к стенке кладовки. Его поцелуй стал глубже и вместе с тем медленней. Я вцепилась в волосы у него на затылке с такой силой, что, кажется, выдрала несколько волосков с корнем.

Он убрал руку с моего зада, и я готова была закричать от расстройства, но потом почувствовала, как он переложил руку на переднюю часть моего бедра и начал медленно двигаться к краю шорт.

О БОЖЕ, ОН СОБИРАЕТСЯ ПОТРОГАТЬ МОЮ ВАГИНУ!

Не забыла ли я надеть сексуальное нижнее белье вместо трусов для месячных? Вы понимаете, о чем я. О безразмерных бабушкиных панталонах, которые надеваешь только в том случае, если приближается багровый прилив. И которые мужчинам не позволено видеть.

Прервав поцелуй, он проник кончиками пальцами под вырез моих шорт и… о, слава тебе, добрый младенец Иисус! Я вспомнила, что, переодеваясь, надела-таки стринги Victoria's Secret.

– Я знаю, вечер вышел дерьмовым, и этого уже не исправить, но мне хочется сделать тебе приятно, Клэр. Я могу к тебе прикоснуться? – тихо спросил он мне в губы и заглянул мне в глаза.

Он что, не чувствует, как мое лоно трепещет, а мозги вопят?

Мне нужно ощутить внутри твои пальцы!

Да-да, ты угадал.

– Черт. Ничего горячее я в жизни не слышал.

Я не успела ужаснуться тому, что высказала свои мысли вслух, потому что он начал делать то, о чем я его просила. Его рука пробралась под ткань моих шорт целиком, и я ощутила, как его пальцы скользнули к переду моих трусиков.

– Мать твою, – пробормотала я и дернулась к его руке бедрами.

Никто и никогда ко мне так не прикасался. Я думала, что все прикосновения одинаковы и пробуждают одинаковые ощущения вне зависимости от того, кто будет копошится у меня внизу – я сама или какой-нибудь парень.

Как выяснилось, я ошибалась.

Пальцы Картера двигались вдоль тонкой полоски шелка так медленно, что от удовольствия мне хотелось вопить.

– Я чувствую, какая ты мокрая, – прошептал он, играя с краем моего белья.

Я всегда краснела, когда слышала от людей пошлости. Мне становилось стыдно за них и те странные вещи, которые они говорили. Слышали бы они себя со стороны. Все эти банальности, вроде «трахай меня сильнее, мой большой мальчик» или «о, детка, ты такая тесная». Как можно брякнуть такую чушь? Но с Картером было не так. С Картером оно возбуждало. И я не хотела, чтобы он замолкал. Он мог говорить, какая я тесная, мокрая и очешуительная, хоть всю ночь.

Покрывая мои губы легкими поцелуями, он неспешно пробирался под тонкую полоску ткани, запястьем отодвинув низ моих шортиков, чтобы обеспечить себе пространство для маневра. Я задержала дыхание и попыталась не думать о том, что еще ни один парень меня так не трогал. Что было, в общем-то, очень печально. А еще больше удручало то, что мне вздумалось пожалеть себя в момент, когда его пальцы были готовы нырнуть в букву Y.[28]

Жалостливая вечеринка закончилась в момент, когда я почувствовала, как два его пальца соприкоснулись с моей влажной обнаженной кожей.

– Боже мой, – пробормотала я и, запрокинув голову, стукнулась затылком о стену.

О да, так гораздо лучше моих собственных пальцев, которые внезапно стали казаться похожими на пальцы Синдбада из комедии «Гость» – в сцене, где он облился новокаином, отчего его руки стали, точно дохлые рыбины, сшибать все со стола. Пальцы Картера были гладкими, мягкими и – матерь божья – трогали меня именно там, где мне хотелось и где я регулярно делала эпиляцию по настоянию Лиз.

Надо будет не забыть извиниться перед Лиз за то, что называла ее Вагинальным Гитлером каждый раз, когда она записывала меня на бразильскую эпиляцию. Ведь благодаря ее заботе о моей пилотке, Картер не обнаружил у меня в трусиках антилопу гну и ему не пришлось прерывать то, чем он сейчас занимался, чтобы найти секатор.

Целуя открытым ртом мою шею, он медленно вошел в меня пальцем, а подушечку большого положил на мой клитор, давая время привыкнуть к тому, что он делал.

Палец внутри меня он держал совершенно неподвижно, и тогда я, сильнее ухватившись за его волосы, подалась бедрами вперед, чтобы он вошел глубже, а большим пальцем заскользил по моей плоти.

Это было одновременно и слишком, и недостаточно, и я чувствовала, что все закончится гораздо раньше, чем мне хотелось, и все потому, что он работал пальцами поистине гениально. Что само по себе было шоком. Обычно, чтобы дойти до конца, мне требовалось прокрутить в голове целую кучу клипов из порнофильмов. Но сейчас я была не в состоянии думать ни о чем ином, кроме того, что вытворяли со мной его пальцы. «Озорные соседи», «Шаловливые мамочки»… все это стало не нужно.