Соблазн быть счастливым

И за какие-нибудь несколько месяцев она нашла редактора, готового опубликовать ее роман. Шутка в том, что когда он вышел, мы с ней уже не были вместе. Я помню, что купил экземпляр и прочел его за одну ночь. Наутро я был окончательно убежден, что этой книге – грош цена. Как и нашим с ней отношениям, впрочем. Вот как все вышло: как-то вечером она задержалась, чтобы выпить пива со своим бывшим. Я ей был по-прежнему только другом, и все же мне не удалось скрыть мое разочарование – несмотря на то, что время, когда все это происходило, было, помимо всего прочего, началом эпохи, в которую проявлять себя собственником и ревнивцем считалось признаком консерватора и чуть ли не фашиста. Но штука в том, что я понял, что я еще очень консервативен, и перестал с ней общаться, надеясь, что Дария сама прибежит ко мне мириться. Но этого, к сожалению, не произошло, и пятнадцать дней спустя я уже стал встречаться с какой-то девахой, имени которой я даже не помню; она много курила и рисовала комиксы.

Дария страдала из-за моего внезапного и необъяснимого отдаления и не простила меня даже после того, как я, бросив заядлую курильщицу с желтыми от табака пальцами, решил вернуться. На этот раз другое мое консервативное чувство – гордость – помешало мне настаивать. Я попрощался с ней и вернулся к моей жизни и к неустанным ухаживаниям за Катериной – несмотря на то, что по ночам я не мог заснуть из-за расставания с Дарией. В последующие несколько месяцев мы неоднократно пересекались, но ни у одного из нас двоих не хватило мужества сделать решающий шаг навстречу, а потом в один прекрасный день она стала встречаться с парнем, который затем стал ее мужем.

Так вот, если бы в тот день я бы мог только предположить, что парень со взбитым вихром в стиле Элвиса Пресли станет последним мужчиной ее жизни, я бы плюнул на все мои консервативные чувства и вступил бы в схватку за право быть с ней. Но вместо этого я про себя подумал, что рано или поздно, но она и я – мы все равно будем вместе. И я продолжал верить в это целых сорок лет. Ни брак каждого из нас, ни мои и ее дети так никогда и не смогли заставить меня отказаться от основной мысли: пусть даже только на одну ночь, но наши тела обязательно соединятся.

Каждый раз, когда я встречал ее в парке или в метро или где-нибудь в кино, в кафе, на презентации одной из ее книг, спустя три месяца или два года, я тепло здоровался с ней и расставался, думая, что в конце концов она станет моей. Конечно, если бы я утверждал, что по-прежнему влюблен в нее, то я бы солгал. Любовь со временем выгорает, как цвета на старой фотографии, однако, к счастью, остаются очертания, чтобы напомнить тебе об ушедших мгновениях. Эти сорок лет я любил не Дарию, а мысль о том, что я снова смогу ее любить. Она подарила мне возможность думать, что возможность есть всегда, что то, чего ты желаешь, на самом деле произойдет – нужно только уметь ждать.

Потом однажды семь лет назад вышла ее последняя книга. Я этого даже не знал, когда случайно встретил ее в аптеке. Катерина была уже больна, и Дария давно больше не занимала моих мыслей. Она сообщила, что в ее новом романе было кое-что, что касалось меня. На следующий день я отправился в книжный и купил его. На второй странице я обнаружил посвящение: «Чезаре, моей недосягаемой любви, за его храбрость, за его страсть к жизни. С благодарностью».

Мне пришлось спрятаться в туалете книжного магазина, чтобы мир не видел моих слез, и ту ночь я провел, погрузившись в роман – историю двух влюбленных, которые смотрят друг на друга издалека на протяжении всей жизни. Дочитав, я убрал томик в ящик письменного стола и два часа просидел, уставившись в экран выключенного телевизора. Прошел не один день, прежде чем я смог вернуться к своей обычной жизни, состоявшей из болезни Катерины и последних рабочих дней перед пенсией. На страницах романа я встретился с другим Чезаре, почти мне незнакомым. Благодаря Дарии я смог взглянуть на него с новой точки зрения – ее глазами. Книги способны и на это.

Мне обязательно нужно было ее увидеть. Я пообещал себе написать ей, потом – найти номер ее телефона и позвонить ей, пригласить ее на ужин, послать ей букет цветов. Но я снова совершил ту же самую ошибку: мне казалось, что у меня впереди еще полно времени. Даже это ее очевидное проявление любви не стало для меня необходимым толчком, чтобы я сделал то, что нужно было сделать. Мне не хватило сорока лет, чтобы понять. И когда я решил действовать, было уже поздно.

Мне удалось раздобыть номер ее телефона через нашего общего друга, и целый месяц я вертел в руках листочек с безликими цифрами, написанными шариковой ручкой. Мне не хватало смелости. Наконец однажды утром я развернул газету и узнал, что она умерла от инсульта.