Соблазн

Закрывая глаза, расслабляюсь… Кончаю в неё, испытывая нереальное удовлетворение от этого факта. Влетаю от яркой вспышки прямо в рай. В ту реальность, где она моя и любит меня. И из неё я не отпущу! Всё. Пусть хоть конец света… троянская война… или ещё что…

И от того, что она даже не пыталась сделать наш секс безопасным, я, блять, прощаю ей всё. Потому что она не распиздяйка. И если позволила — значит, любит… значит, хочет, чтобы это случилось.

Обнимаю её крепче, успокаивающе глажу по волосам. Потому что обняв меня, она опять плачет, пытаясь спрятаться в моих руках.

— Всё. Не реви… Откусывай язык.

— Неправда? — всхлипывает, заикаясь.

Открываю нашу переписку. Отдаю прочитать так и висящее непрочитанным сообщение.

— Прости… я дура… — прячет лицо у меня на груди.

— Да.

Отрываю от себя, разглядываю родные черты. Сегодня она ещё нежнее и трогательнее, чем обычно. С этими опухшими губками…

— Некрасивая?.. — сводит брови домиком. — Отёкшая…

— Самая красивая… — отрицательно качаю головой. — Самая-самая…

— Стёпа… — доверчиво смотрит в мои глаза.

— Родная моя… — обвожу пальцами черты её лица. — Я чуть с ума не сошёл…

— Стёп… а у нас ребёночек будет.

— Обязательно будет, — киваю я. — Вот сейчас весь этот геморрой разгребём и займёмся как следует.

Отрицательно качает головой. Опускает глаза.

— Я беременна. Уже.

Мои губы дёргаются в нервной улыбке.

Что?

Горячей волной окатывает с ног до головы. Сглатываю подкативший к горлу ком.

Мой взгляд опускается на её живот.

Беременна…

Там ребёнок. Мой!

Губы опять пытаются улыбнуться.

— Ты будешь папой, — заглядывает мне в глаза.

Что говорят в таких случаях? Все мои слова рассыпаются.

Сажусь рядом с ней на подоконник. Притягиваю к себе спиной. Складываю горящие ладони у неё на животе.

Мы просто молчим…

Моё сердце бьётся…

Мы словно сливаемся в одно целое, и время останавливается.

Я говорю самую банальную, но очень честную вещь:

— Я счастлив…

Глава 43 Зеркала бьются

— А где Ангелина?.. — вздрагиваю я, возвращаясь в реальность от того, как пиликают часы на руке Стёпы.

— Скоро вернётся. Сбежала проведать дочь.

— Мне надо идти, — отстраняюсь я от него.

— Куда?

— К Борису…

— Нет.

— Стёпочка… у меня выхода нет.

Стискивает меня крепче. До боли.

— Без вариантов, Ягода. Ты не вернёшься туда.

Разворачиваюсь. Перехватываю его руки. Прижимаю ладони к своим щекам.

— Стёпа… так нужно. Отпусти.

— Нет! — взрывается, слетая с подоконника. — Нет!! Что ты хочешь от меня? Ты невозможного хочешь!

— Ничего не хочу… — отвожу взгляд. — У меня сына заберут, если я не вернусь.

— Мы его отсудим!

— Сколько лет будут длиться эти суды? Против Бориса ничего нет! Он безупречен!

Мой ребёнок сойдёт с ума без меня! Мы не виделись с ним с тех пор, как нас увезли!

Отец хочет отправить его в интернат в Англию, если я буду вести себя неправильно!

Илья — домашний мальчик. Совсем маленький. Мой! Он подумает, я его бросила! Я не могу…

Рыдания от чувства вины рвутся из груди, и слова превращаются в надрывный шёпот.

— Всё, не реви! — рявкает разъярённый Стеф. — Где Илюха?

— У родителей. Но в городе или нет, я не знаю. Нам не дают нормально поговорить.

— Мхм…

Решительный взгляд застывает на стене.

— Ты что задумал? Стёп…

— Ты почему мне не сказала, что он ударил тебя на крыльце больницы? У нас бы была сейчас запись. У меня было бы оружие!

— А сейчас этой записи нет?..

— Есть… — с отвращением оскаливается он. — Пока.

— Возьми её, пожалуйста. Больше ведь нет ничего. Ничего, кроме неё, нет!

— Ох, Вика…

— Стёп… Борис с отцом настаивают, чтобы мы всей семьёй поехали в Европу. Я боюсь, что сына я увижу только там.

— Нет. Нет, Вик!

Нервно ведёт рукой по волосам. С яростью лупит кулаком в стену. Подлетаю к нему в ужасе, обнимаю за пояс.

— Господи… Не надо… прошу…

— Ты знаешь, какой вопрос, Вик, мне сейчас страшно тебе задать?! — сжимаются его кулаки.

Отрицательно кручу головой.

— Я не сплю с ним, Стёп! Клянусь!

— Если он тронет тебя…

— Не тронет. Но… мы уезжаем в субботу. Билеты уже куплены.

С отчаяньем отворачиваюсь к окну.

— Пусть ими подотрётся, своими билетами. Ты никуда не поедешь.

Разворачивается, шепчет мне в губы между поцелуями:

— Любимая моя… я клянусь… Я разрулю это… Я заберу Илюху…

Стук в дверь. Мы вздрагиваем.

— Виктория, ты здесь?

Я вижу, как становятся безумными глаза Стефа. Как стекленеют… Как с ненавистью прищуриваются… Как вздрагивают ноздри…

— Борис, не заходи!! — выпаливаю я. — Ангелина раздета!

Закрываю ладонью рот Стефа.

— Нет… нет… нет!! Пока Илья у них — не смей! — шиплю на него гневно.

Он сорвётся сейчас, а пострадает Илья!

— Я тебе не прощу!

Прижимаюсь к нему покрепче, вдыхая едва уловимый запах «Эгоиста». И решительно отталкиваю, бросая строгий предупреждающий взгляд.

Он с отчаянием на лице стекает по стене вниз.

Делаю шаг назад от него. Оскаливаясь, перехватывает за подол платья. Достаёт свой телефон. Выключает звук. Протягивает. Забираю в полной тишине, кладу в сумочку и, не оглядываясь, ухожу.

Не глядя на Бориса, с колотящимся сердцем спешу подальше от палаты. И молюсь: только бы не встретить Ангелину! Только бы не вылетел Стёпа!