Собирай и властвуй (СИ)

   Большой зеркальный купол занимает место точно в середине площади, разбрызгивает во все стороны игниферовы лучи. Руту так и подмывает подбросить над ним хлопушку, посмотреть, что будет. Рука сама собой тянется к поясу, хлопает по нему, возвращается. Нет уж, дудки! Цверги не люди, шутки лучше не шутить. Скорее всего хлопушка и не взорвётся, но может взорваться и площадь, не исключено же.

   - Не знаешь, случаем, для чего эти купола нужны? - спрашивает у Тая, когда тот догоняет.

   - Тебе не всё равно? - отмахивается он.

   - Любопытно же!

   - Не знаю, склады какие-нибудь...

   Складов на торговой площади хватает и без зеркальных куполов: галереи в виде вытянутых мыльных пузырей и кристаллические кубы, коконы со стекающей со стенок слизью и покрытые инеем морозильные камеры. Отдельный ряд занимают голем-склады, здесь же артельщики - собирают сердце на заказ. Тай срывает с пояса хлопушку, подбрасывает на ладони.

   - Может, не стоит? - предупреждает Рута, - не любят алхимики лишний шум.

   - Чего бояться, мы же акробаты! - корчит рожицу Тай. - Прыгнем, в крайнем случае, на все четыре приземлимся.

   Вверх поднимается сотканный из света шар, взрывается дождём цветных осколков. Кружатся, как в калейдоскопе, собираются в слова: "Соревнование иллюзионистов на третьей западной арене - вы не поверите глазам!".

   - Да сколько можно! Держите их! Выбейте ходули!..

   Со всех сторон рвутся гневные крики, прыгать и правда приходится, а потом бежать. Мимо лавок с амулетами, оружейных мастерских, парфюмерного угла, где можно приобрести аромат на каждый день из четырёхсот в году.

   - Дурак! - Рута смеётся, бьёт кулачком в плечо, - ходули им оставили!

   - Подумаешь, ходули, - Тай поправляет платок на шее, - новые выдадут.

   Бесконечной площадь только кажется, есть у неё край, уже близко. Слышно движение по оживлённой магистрали, видны пики цитаделей по другую сторону, вот и подземный переход. Прежде чем спуститься, Рута подбрасывает последнюю на сегодня хлопушку, та разворачивается искрящимся серпантином, можно прочитать: "Арены Кипелара приглашают на ежегодный фестиваль циркового искусства".

  [2]

   Стены зала обшиты роскошными кристальными панелями, длинные столы составлены квадратом, под самым куполом крест-накрест два каната. Рута, жонглируя ледяными булавами, скользит по одной диагонали, Тай, жонглируя факелами, по другой. В центре составленных столов клетка с открытым верхом, в ней гарпии, прикованные цепями к полу. То щёлкают игольчатыми зубами, то принимаются верещать в три голоса, то налетают друг на друга, размахивая когтями-крыльями, то смотрят, пылая алыми глазами, вверх. Пересекаются канаты как раз над клеткой, щепотка специй к цирковому номеру.

   - Нет-нет, - мотала Рута головой, - я на такое не согласна! Это же смертельный номер получается!

   - Спокойнее, лисичка, - подмигнул Тай, - у меня есть средство...

   В одной его руке появилась машинка, похожая на миниатюрный иглострел, в другой - жёлтый пакетик.

   - "Радуга", так? - догадалась Рута, - но она же запрещена...

   - Только крайние варианты, красный и фиолетовый, - возразил Тай, - остальные разрешены, если в умеренных количествах.

   - Ну, не знаю... - Рута почувствовала себя мышкой, принюхивающейся к кусочку сыра в капкане: пусть и понятно, что подвох, но устоять перед искушением - никакой возможности...

   - Поверь, после этого, - Тай зарядил в машинку жёлтую иголочку, - сможешь не то что по канату - по потолку ходить!

   - А если мне станет плохо? - она уже обнажала руку для укола.

   - Не станет, - заверил Тай с видом знатока. - Вся прелесть в том, что действие только на астральный узел, строго на один.

   Принцип, сковавший города Плеяды в одну цепь, гласит: в движении жизнь. Герб украшает акула - с огненным плавником, Кристальными зубами, чешуйчато-чёрным телом. Кушанья, соответственно, расставлены так, чтобы не сидеть на одном месте, а переходить от стола к столу. На столе со стороны Страфедона только мясо: молочные поросята, толстопсы под острым соусом, филе химеры; южный стол - морская кухня: икра в изящных вазочках, омары в алых панцирях, фаршированная рыба; стол со стороны Хакраша - кушанья исключительно из того, что летает: головы виверн с кожей, снятой чулком, дивнокрылы, сервированные с перьями, поджаренные до хруста крылья зубатов; и, наконец, главный стол, занятый всевозможными напитками, всевозможными закусками. Мужчины, негромко переговариваясь, щеголяют заключёнными сделками, дамы, унизанные украшениями, щеголяют мужьями и вечерними платьями. На канатоходцев смотрят скорее со скукой, чем с интересом, однако декада циркового искусства, не пригласить циркачей - плохой тон. Руте всё равно, смотрят на неё или нет, скользит слева направо, справа налево, булавы с каждой новой встречей на перекрестье по одной переходят к Таю, факелы - к ней.

   - Расскажи ещё о "радуге", об астральных узлах, - попросила после того, как ощутила действие жёлтой иголочки, после танца на канате, танца на острие иглы.

   - Да я и сам по верхам только, - пожал плечами Тай, - есть семь точек, каждая со своим цветом.

   - Какой цвет у узла, такой и у "радуги", так?