Собирай и властвуй (СИ)

   Катамаран мчался всё быстрей и быстрей, причём на одних парусах. Рута с жадностью вдыхала солёный ветер, солёные же истории Тая, успевшего не только перебраться с правой палубы на левую, но и приобнять за талию, слушала вполуха. Материал парусов - булатик, ткань столь же эластичная, сколь и прочная, частица заключённого в ней волшебства расходится по полотну замысловатыми узорами. На случай безветрия два артефакта-механизма, и артефактов-опреснителей тоже два, и артефактов-кухонь. Плавание будет долгим, тут уж ничего не поделаешь, но безнадёжным его не назвать.

   - Издеваетесь? - Ядвига постукивает кнутовищем по бедру, - она же хлипкая, как рыхлый снег, того и гляди, растает.

   - Мнения аналогичного, - кивает Вурфин, худой горбоносый старик.

   - Что же, паритет, - Олдос дёргает длинный ус, - за мной решение. Дам, кхм, девчонке шанс. Выдержит программу в Декабрине - возьмём в труппу, сломается - найдём замену.

   - Не помню, Олдос, говорил ли, - восклицает парень, уже успевший шепнуть на ухо Руте, что зовут его Тай, - но ты определенно голова!

   Она не сломалась, выдержала, хоть и тяжело пришлось. Больше всего досталось, как и следовало ожидать, от Ядвиги, сдувавшей пылинки с трёх своих гарпий: Лиры, Виолы и Флейты. С клоуном, наоборот, выступать было интересно, оказался им, во что Рута никогда не смогла бы поверить, угрюмый Вурфин. Тай ходил по канату, фокусничал и жонглировал, Олдос гнул камнесталь, разбивал кулаком глыбы волшебного льда. Рута же, помимо участия в номерах, уборки и прочего, танцевала, танцевала, танцевала. Теперь она в деле, пятый участник, так необходимый труппе, выступающей под знаком Хакраша.

[

Год

двадцать четвертый

]

Второе дно

Играгуд, город-порт Кипелар

[1]

   В небе над торговой площадью висят механические крылатки, от одной к другой тянутся транспаранты с ярко вспыхивающими объявлениями. На ближайшем к Руте можно прочесть: "Трактир "Три кита" - лучшая в городе морская кухня". Мешают транспаранты очень даже, потому что Рута и Тай на ходулях. Хорошо ещё, что ходули из волшебного дерева, а то бы вообще пришлось тяжело. У Руты трико золотистое, у Тая - красный и чёрный ромб, её от палящего Игнифера защищает обсидиановая звёздочка, его - зачарованный тенётовый платок. Переговариваются по длинноговорителям, исполненным в виде обруча.

   - Не спи, лисичка, кинь "птичку" в музыкантов!

   - По-твоему, это музыканты? - фыркает Рута. - Верь мне, я бы предпочла Лиру, Флейту и Виолу!

   На подиуме троица, у каждого в руках большой мясистый лист. "Это какими же должны быть деревья, если такие листья? - проносится у Руты мысль. - Ума не приложить!" У первого из "музыкантов" листок волнистый, с колком и струнами, пиликает на нём, как на скрипке, у второго зубчатый, водит сверху вниз стальным прутом, у третьего - ни дать ни взять лопух, бьёт колотушкой. Рута тянет с пояса свёрточек величиной с конфету, в такой же цветастой обёртке, дёргает за нить, подбрасывает. С лёгким хлопком в небе появляются соловьи, целая стайка, разливаются на все голоса, затем взрываются один за другим, распадаясь на десятки крошечных колибри. Колибри собираются в буквы, буквы вспыхивают, висят в воздухе какое-то время. Зеваки внизу громко хлопают, свистят, читают, водя пальцем: "Сегодня и только сегодня, не пропустите! Сладкоголосые сирены на первой восточной арене".

   Прилавки более чем разнообразны: угол хиромантов отмечает огромная ладонь, вырезанная из друзы кристалла, торговцу зельями помогают живые щупальца, продавец сладостей защитил товар от мух и ос липким зонтом, звездочёт принимает в шатре-обсерватории.

   - Эй, подружка, у меня тут неприятности, - звенит в обруче голос Тая, - муравьище с крючницей схватились, сожги их Страфедон!

   Ух, ты! Руте на такое страсть как хочется взглянуть, но как не задирает голову, шатёр-обсерватория перекрывает весь обзор. Вот его бы Страфедон спалил, было б хорошо! Крючница, она что твоя мокрица, только величиной с корову, со всех сторон крюки - удобно товары вешать. Муравьище размерами не уступает, в остальном же муравей и есть. Вообще, волшебные животные на то и волшебные, чтоб ни на кого не нападали, однако, случается, находит и на них.

   "Хорошо же, - думает Рута, - свою потеху устроим, раз поглядеть не получается!" Над шатром-обсерваторией подброшен свёрточек, на полнеба вырастает бык со шкурой, как у ящерицы, по шкуре надпись на западном наречии: "Смертельный номер! Человек против динотавра! Каждый вечер на первой северной арене!".

   - С ума сошла! - вопит Тай, - меня вот-вот растопчут, а она хлопушки!

   - Да не случится ничего с тобой, - хихикает Рута, - ты же акробат. Прыгнешь, в крайнем случае, на все четыре приземлишься.

   - Ага, на четыре головы, - раздаётся в обруче шипение. - Ну, погоди у меня, лисичка, отведаешь хлыста...