Собирай и властвуй (СИ)

   - Вот ты где! - голос Айрис, словно бы издалека, - нашла...

   Рута медленно оборачивается, смотрит мимо сестры, не узнавая. Большие голубые глаза Айрис блестят, как всегда, светлые волосы убраны под волшебную сеточку.

   - Это не я, - говорит рута тихо, - не я её убила...

   - Что с тобой? - Айрис трясет за плечи, - очнись, слышишь, очнись!..

   Появляются Фаргал и Бригитта, Баглай и Пилип, Нин и Маклай, даже Киприан с новой ученицей, Мириндой.

   - Это не я, - всё повторяет и повторяет Рута, - не я её убила...

   - Помогайте же! - кричит Айрис, - Что вы стоите?

   Руту поднимают, осторожно несут, опускают на косматую медвежью шкуру, расстеленную на снегу.

   - Держите крепче, - скрипит Киприан, - согревающее заклятье буду читать...

   Слова праязыка входят в тело девушки ледяными иглами, те собираются в огненный шар, шар взрывается. Руту выгибает дугой, чувствует запах горелого мяса - это она, она горит заживо! Или нет, не она, а ребёнок, которого потеряла? Тогда, три года назад, тоже были ледяные иголочки боли, огненный шар, выжегший чрево изнутри.

   - У меня больше не будет детей, так? - спросила у Киприана после, оправившись от горячки.

   - Сложный вопрос, - алхимик не ответил прямо, - потребно время...

   - Это из-за поединка? - сорвалась, выкрикнула, - из за него я проклята, да?!

   - Нет на тебе проклятья и не будет, - был ответ, - если сама на себя не нашлёшь...

   По жилам бежит не кровь - раскалённая плазма, Рута приходит в себя, снова чувствует холод.

   - Вот и всё, - Айрис накрывает ещё одной шкурой, - вот и всё...

   Поединок жара и холода изменил старшую сестру много больше, чем саму Руту, повзрослела на годы за одну только ночь. К Руте после поединка относились прохладно, что говорить, даже Фаргал с Сабриной, и уж от сестры она ожидала самого худшего. "Вот сейчас, когда Казарнаку определено изгнанье, - думала Рута, - Айрис воспылает к нему любовью, ко мне - ненавистью, ведь из-за меня же всё". Однако, ничего подобного: Казарнака Айрис даже провожать не вышла, за младшую же сестру вступалась везде, где только можно. Дальше, как говорится, больше. Баандару Айрис дала от ворот поворот, с Маклаем стала ходить - кто бы мог подумать, с увальнем Маклаем! - хотя никакой он теперь не увалень, по правде сказать... Кончилось тем, что сыграли две свадьбы в один день, и Лучистый гулял, и Заливной.

   - Рута, ты спишь?

   Она и не заметила, как уснула там, в снежном поле, просыпается уже в отчем доме, на печи, от шёпота старшей сестры. На глаза наворачиваются слёзы, потому что на миг показалось, будто они с Айрис снова девчонки и сейчас та позовет смотреть баржи, или ещё какая причуда, а она, Рута, будет упираться и злиться, ведь отвлекает же, вредина, от самого интересного отвлекает!

   - Почему она так, Айрис, зачем? - спрашивает Рута, всхлипнув.

   - Не знаю, - красивые глаза сестры туманятся, смахивает слезинку, - устала, наверное...

   - А если из-за меня всё, а?

   От слов этих Айрис меняется в лице, хватает за руку, шипит рассерженной кошкой:

   - Сколько раз я тебе повторяла? Не ты убила Ратму, а Бамут, не ты убила Бамута, а пантеон, потому перестань, перестань быстро!

   - Хорошо, я не буду, - Рута шмыгает носом, - просто...

   - Никаких "просто"!

   - Что вы шепчетесь там? - в среднюю комнату заглянул Баглай, - приступайте уже!

   Пошёл второй год, как он не работал в остроге, сильно за два этих года сдал. И исхудал, и ссутулился, и кашель его донимал. Как-то отразится на нём смерть Ламанды, не сломает ли окончательно?

   - Спускайся, - Айрис отпустила руку, но глаз не сводила, - и правда пора начинать.

   - Так ты поведёшь, не Бригитта? - удивилась Рута.

   - Попробую, - и в голосе, и во взгляде сестры появилось что-то такое, не оставлявшее никаких сомнений: сможет.

   Особой ритуальной кисточкой Рута нанесла Айрис на лоб знак Игнифера - круг с точкой в центре; Айрис нанесла руте знак Акахада - овал, но вокруг рта, и точка на губе. Знак Страфедона был у Бригитты на правой щеке - квадрат с точкой, у Сабрины знак Хакраша, и на левой - пятиконечная звезда с точкой в центре. Айрис расставила лампадки, зажгла, повела песнь, песнь тут же подхватили. Тело Ламанды омыли, нанесли знаки на лицо и на тело, когда краска подсохла, завернули в саван.

   - Игнифер!.. Акахад!.. Хакраш!.. Страфедон!.. - закончила Айрис песнь, выкрикнув имена богов пантеона.

   "Такая уверенная, - думала Рута, - такая взрослая. Стану ли когда-нибудь, как она?"

  [2]

   Через два года после их с Тарнумом свадьбы, его мать, Примула, тяжело заболела. Говорили о порче, и были правы, только наслал не человек, а река. У Горячей коварный нрав. Ледяной покров, так называлась болезнь, именно тех, кто переселялся по реке севернее, чаще всего и выбирала. Кожа Примулы огрубела и шелушилась, шелушки таяли, превращаясь в капли волшебной воды.

   - Болезнь не остановить, но можно замедлить, - сказал Киприан, - если переселиться южнее, и чем южнее, тем лучше.