Собирай и властвуй (СИ)

   Шар останавливается на платформе у неприступных стен подземного бастиона, платформа крутит его во всех направлениях. Пропуск признан действительным, и движение теперь не вперёд, а вверх. Подняв на поверхность, платформа ставит на линию, линия тянется меж рядами боевых куполов, в два ствола на две стороны света. Вдалеке справа высится форт, над ним кружит огромный механический голем. Подлетает, планируя на широких крыльях, берёт шар в когти, несёт над твердью. Впрочем, твердь вскоре сменяется песком, песок, по мере продвижения к западной окраине мира, меняет цвет - с жёлтого на красный, с красного на чёрный. Дни полёта сменяются ночами, ночи - днями, пока голем не достигает укреплённой по всем направлениям базы Внутреннего кольца.

   В самом же шаре на всём протяжении пути не утихает беседа, диалог одной половины двуликого с другой.

   - А случалось так, что двуликий отказывался от процедуры разделения, когда приходило его время? - протягивается от внешнего кокона к внутреннему яркая дуга.

   - Конечно, - протягивается от внутреннего кокона к внешнему нить, подсвеченная сарказмом, - патологии в большинстве своём именно к этому и ведут.

   - Брось, ты же понял, что я не патологии имею в виду.

   - Да? Тогда ответ очевиден, и он отрицательный.

   - Не знаю, на мой взгляд, ничего очевидного. Взять наш союз - разве не достаточно он уравновешен, чтобы просуществовать ещё долгие и долгие годы?

   - Брось, ты же знаешь, в чём дело: если высшие тела не разделить своевременно, одно непременно поглотит другое, и девяносто девять из ста, что поглощённым окажется моё...

   Время Аваллаха пришло, но перед тем, как отправиться за черту, проведённую Разделением, встретился с каждым, кому был в своё время опекуном. Лавовое тело его больше не имело особой частицы, точки бурления и клокотания, место её занял комок света, во многом подобный звезде. Былых опекаемых комочек этот завораживал, наглядно являя цель, к которой стремились. У некоторых нечто подобное уже имелось, только в виде зародыша, от соприкосновения со светом Аваллаха зародыши вспыхивали, и свет проникал в свет.

   - Как думаешь, почему он так поступил? - нить, протянувшаяся от внутреннего кокона к внешнему, дрожит.

   - Сложно сказать, - от внешнего протягивается мерцающая голубым спираль, - но девяносто девять из ста, не из-за своих недугов. Ведь даже к фиксации он приноровился, вполне с ней уживался, чего уж говорить об остальном.

   Речь об Ауне, что выбрал не вечную жизнь, а вечную смерть. Как показала экспертиза, механизмы симбиоза он расстроил сам, без какого-либо влияния со стороны, то есть пошёл на самоубийство сознательно.

   - Что-то он понял такое, что-то ему открылось, - следует от внутреннего кокона к внешнему спица луча. - Не удивлюсь, если сумел заглянуть за черту Предела.

   - Надеюсь, что нет, - от внешнего к внутреннему следует череда ярких точек, - ибо не хотелось бы встретить по ту сторону причину его самоубийства. Встретить и осознать, что смерть действительно предпочтительнее...

   Небо свинцово-серое, с него сыплется то ли грязный снег, то ли пепел, и где-то в этом сумраке - Рана. Силовое поле над одной из посадочных площадок базы исчезает, голем опускает шар в углубление, сам занимает место рядом, будто орёл у гнезда. Перепонка силового поля восстанавливается, а над базой поднимается стена огня, выжигая простейших, этот гной, натёкший из Раны. Простейшие обращаются пеплом, пепел возносится к небу...

   Шар тем временем, скользя по жёлобу, опускается на нижние уровни, останавливается у сферы соединителя-разделителя. Аваллах выбирается из него, совсем как человек - ухватился лавовыми руками, пригнулся, переступил. Персонал базы исключительно из двуликих, встречают с почтением:

   - Добро пожаловать, высший, добро пожаловать на разделение!

  [2]