Собеседник

— Но однажды нас предупредили, что о нашем прибытии хотят-таки сообщить всем. И уже на следующий день раструбили про нас по всему Энилу. Как мы и думали, началась суета, суматоха. Было много крайностей. Одни считали, что тут обман — чтоб переключить внимание с настоящих проблем; и кричали, что под шумок власти введут новые налоги или урежут финансирование общедоступной медицины. Другие верили, что мы прилетели с другой планеты, но сколько же нашлось версий насчёт цели прилёта! Кто-то считал, что мы прибыли захватить Энил и со дня на день нагрянут основные силы нашей захватнической армии. Кто-то, наоборот, ждал, что мы покажем им путь к новым, не заселённым планетам, чистым, прекрасным, ждущим, когда же энильцы на них поселятся. Религиозные фанатики так вообще кого только в нас не видели — от посланцев дьявола до полпредов бога.

— У нас творилось бы примерно то же. Эх, а какие были надежды на Внеземной разум. Но ты не отвлекайся от рассказа.

— Энильские мастера в ТУЗИК руки так и не запустили, но с координатами разобрались и подсказали, как настроить систему, чтобы отправить нас обратно.

— И отправили?

— И отправили. Даже угощение на дорожку собрали. Удачного пути, люди добрые, привет братьям по разуму, может, посотрудничаем в будущем, прилетайте ещё, если вдруг чего.

Саша разочаровалась. Она ожидала более закрученной концовки — интриги, драки, дерзкий побег и спасение в последнее мгновенье. Измельчали нынче психи, туговато у них с фантазией. А какое многообещающее было начало.

— И всё?

— Не совсем. Когда мы оказались на нашей орбите, весь экипаж был болен.

— Чем?

— Чёрт его знает. Температура под сорок, дышать нормально не получается, голова раскалывается, глаза постоянно слезятся. Ещё немного, и померли бы дружно всем коллективом. Спасибо антибиотикам. Обыкновенным нашим антибиотикам, понимаешь? Я думаю, что на Эниле та зараза, которая нас подкосила, одна из самых забористых и неубиваемых. Но у неё нет резистентности к земным антибиотикам, как у любых других энильских вирусов и бактерий. Может, энильцы этого не предусмотрели, а может, решили, что лучшего способа всё равно нет.

— Ты считаешь, что вас намеренно заразили перед отбытием?

— Уверен. Только, наверное, они рассчитывали, что инкубационный период будет подольше, мы успеем приземлиться и вступить в контакт с другими людьми. Просто и эффективно: заражаешь группу коренных жителей, отправляешь их восвояси, они в этих своясях заражают остальных, вспыхивает эпидемия, потом пандемия. Население вымирает. Дальше дело за малым — прилететь на готовенькое, добить тех, кто недопомирал. Даже если погибло не так много народу, как хотелось бы, всё будет ослаблено — здравоохранение, производства, обороноспособность. Такого врага куда легче уничтожить. Уничтожил и занимай себе освободившуюся планету, заселяйся, главное — лекарство или вакцину от своей же заразы не забудь. Когда мы поняли… ладно — заподозрили, что нас заразили специально, от энильского угощения избавились, по всему ТУЗИКу дезинфекцию несколько раз провели, лазарет организовали, воду перед использованием стали кипятить. Счастье, что у нас была заначка с сухпайками и медикаментами, обычной аптечкой мы пользоваться не рискнули — наверняка до неё тоже добрались. Короче, всё, что можно было уничтожить, мы уничтожили, а что нельзя уничтожить, продезинфицировали. Не хватало ещё на Земле пандемию устроить. Ты глаза-то обратно закати, а то выскочат. Когда мы приземлились, ваша здешняя пандемия уже вовсю цвела, тут мы ни при чём. Мы люди ответственные, самоизолировались. Чуть с голоду не сдохли — недельный паёк растянули почти на два месяца; лишь потом на связь вышли. А после приземления ещё два месяца на строжайшем карантине. Кровь, мазки и прочие анализы каждый день сдавали. Нам всего две недели назад разрешили в люди выйти.

— Хочешь сказать, пока вы на орбите висели, вас никто не замечал?

Лазарев взглянул на неё аки мудрый отец на неразумное дитя.

— Идеализируешь ты. И недооцениваешь.

— Что идеализирую?

— Возможности современной техники. Они, не спорю, солиднее, чем в шестьдесят пятом, но до полного совершенства далеко.

— А недооцениваю-то я что?

— ТУЗИКа нашего. Он для своей эпохи был последним словом техники. И в ту эпоху системы слежения были — хуже, чем сейчас, но были. И способы их обойти или обмануть были тоже.

Саша собралась полюбопытствовать, что это за неувядающие способы, которые не устаревают десятки лет. Но раздалась пиликающая трель дверного звонка.

Лазарев и до этого расслабленным не был, а тут весь подобрался и бросил на неё подозрительный взгляд.

— Мой телефон у тебя, — напомнила Саша. — Я никуда не отходила. Руки всё время держала на виду. Считаешь, я настучала сообщение на азбуке Морзе соседям пяткой по линолеуму?

Звонок повторился.

Лазарев дёрнул подбородком в сторону прихожей.

— Открывай. — Голос у него был твёрдым не просто как сталь, а как отменно наточенный стальной нож. — Без фокусов.

Правда не представляя, кого там принесло, Саша побрела к входной двери. Лазарев пошёл за ней.

7