Собака, которая спасла мир

Наверное, это просто была ошибка в симуляции, говорю я себе. Может, она неспособна воспроизводить такие штуки? Может, компьютерная программа доктора Преториус просто не может создавать животных. Это логично, не так ли? Я отчаянно пытаюсь себя убедить, но у меня не очень-то получается.

Я вспоминаю гигантского скорпиона – это животное. И ещё кое-что: разговор прохожих. Что там они говорили?

«Я ему грю – прячь эту собаку, если посмеешь…»

Кто станет прятать собаку? И зачем?

А тот пёс на цепи, который вечно лает? Его там не было. Буквально никогда такого не бывало, чтобы я проходила мимо этого сада и не видела там пса.

По мне пробегает холодок, хоть я и вспотела от бега, а вечер тёплый. Я правда видела будущее? В голове у меня – сплошные сомнения, замешательство и провалы в памяти. Ещё совсем недавно я была вполне уверена, что доктор Преториус обманула нас с Рамзи – но теперь я сомневаюсь в этом.

Ко всему прочему, похоже, это из-за меня в Сент-Вуфе разразился собачий мор, который теперь ещё и распространяется.

А когда я думаю, что хуже быть уже не может, в кармане вибрирует телефон. Папа.

– Где ты? Ты в порядке? – Голос у него взбудораженный. – Джессика сказала, что ты едешь. На самом деле ей не стоило тебя оставлять. Я бы тебя забрал, если бы…

– Я еду. В смысле, ехала. Я… задержалась. Я была… я нормально, пап. Что случилось?

– Неважно. Возвращайся немедленно. Здесь полиция.

Ох, прекрасно.

Глава 33

Я спрыгиваю с прокатного велика, оставляю его в конце аллеи и иду к дому пешком, тяжело дыша после быстрой езды. В голове крутятся тревожные мысли. Головная боль полностью прошла, но у меня такое чувство, будто мой мозг заменили на вату, плюс облако беспокойства и грусти из-за собак в Сент-Вуфе.

Что я знаю, так это то, что должна спасти мистера Мэша. «Гуманное истребление». Я не могу этого допустить. Я пытаюсь позвонить Рамзи, но он не берёт трубку, и я вспоминаю, что он, наверное, всё ещё наказан.

Возле нашего дома стоит полицейская машина. На кухне, за одним концом стола, сидят папа и два полицейских, мужчина и женщина, они пьют чай и негромко переговариваются.

За другим концом стола сидят Рамзи и его тётушка Нуш. Она вроде как делает ему выговор, тихим разъярённым голосом. Я не понимаю, что она говорит, но походит на одну из тех выволочек, которая началась полчаса назад и так и не прекращалась. Указательный палец её правой руки очень занят: когда она не размахивает им перед носом Рамзи, она тычет им его в грудь, заставляя морщиться. Рамзи повесил голову, и мне его жалко.

Несколько секунд я стою на пороге, наблюдая. Никто не заметил, что я вошла.

– Здрасьте? – говорю я, и все оборачиваются и смотрят на меня. Я уже чувствую себя виноватой.

Нам задают те же вопросы – и я чувствую себя точно так же, – что и в больнице.

«Как вы встретили доктора Преториус?»

«Что она вам говорила?»

«Что это была за 3D-игра?»

Мы отвечаем честно, хотя я вижу: теперь Рамзи стыдно, что его обманули. Вся история звучит просто нелепо, и это если даже не упоминать пляж, на котором не было собак.

Но Рамзи не говорит ничего про видео с лотерейными номерами Ньюкаслского Джекпота, которое он снял в павильоне. Я не понимаю почему, но тоже не упоминаю об этом.

Я могу лишь предположить, что Рамзи, как и я, по-прежнему верит – где-то в глубине души – что всё это может быть правдой. Я пытаюсь встретиться с ним взглядом – знаете, чтобы прикинуть, о чём он думает – но он постоянно смотрит вниз. Ещё и тётушка Нуш почти не сводит с меня глаз. Она наблюдает за мной на протяжении всего допроса, будто я беглая преступница, которая в любой момент может на неё напасть. Уверена, она считает, будто я плохо влияю на Рамзи. Два-три раза она качает головой и говорит:

– Он есть хороший мальчик. Рамзи есть хороший мальчик.

Я думаю: «Если он такой хороший мальчик, чего же вы так ужасно с ним обращаетесь?»

– Значит, скажи мне, Джорджина, как вы поддерживали связь с этой доктором Преториус? – спрашивает женщина-полицейский. – Например, у вас был номер её мобильного, или вы переписывались через мессенжер?

Мы с Рамзи мотаем головами.

– Она нам никогда не звонила. Мы просто… ну знаете, встречались с ней. Мы договаривались о следующей встрече и приходили.

– И у неё не было ваших контактных данных?

Мы опять мотаем головами.

Чистое безумие наших рассказов (которые не всегда совпадают из-за моих нечётких воспоминаний) приводит к тому, что минут через двадцать женщина-полицейский, задававшая большую часть вопросов, закрывает блокнот и выключает нагрудную видеокамеру. Она обращается к папе и тётушке Нуш.

– Дело в том, мистер Сантос, мисс Рахман, что очень трудно определить, было ли совершено преступление. У нас нет информации о проживающей в этом районе докторе Эмилии Преториус. Право аренды Испанского Города принадлежит закрытой акционерной компании, и на основании того, что мы сегодня услышали, нет достаточных доказательств, чтобы запрашивать ордер на обыск. Мы заезжали туда: там никого не было, по крайней мере никто нам не открыл.

Я вижу, что папу это не устраивает.