Собака Баскервилей

Then he passed through the same door as before, and the light of the candle framed it in the darkness and shot one single yellow beam across the gloom of the corridor.	Вот он шмыгнул в ту же дверь, свеча на секунду осветила ее, а потом в темный коридор потянулся тоненький желтый луч.
We shuffled cautiously towards it, trying every plank before we dared to put our whole weight upon it.	Мы двигались к этому лучу, пробуя каждую половицу, прежде чем ступить на нее.
We had taken the precaution of leaving our boots behind us, but, even so, the old boards snapped and creaked beneath our tread.	Мы были босиком, и все же старые половицы стонали и поскрипывали под тяжестью наших шагов.
Sometimes it seemed impossible that he should fail to hear our approach. However, the man is fortunately rather deaf, and he was entirely preoccupied in that which he was doing.	Мне казалось, что их нельзя не услышать, но, к счастью, Бэрримор действительно туг на ухо, да к тому же он был слишком поглощен своим делом.
When at last we reached the door and peeped through we found him crouching at the window, candle in hand, his white, intent face pressed against the pane, exactly as I had seen him two nights before.	Добравшись наконец до двери, мы заглянули в комнату. Дворецкий стоял со свечой у окна, почти прижавшись к стеклу лицом, то есть в той же позе, в какой я видел его две ночи назад.
We had arranged no plan of campaign, but the baronet is a man to whom the most direct way is always the most natural.	У нас не было заранее разработанного плана действий, но баронет принадлежит к тому сорту людей, для которых решительные поступки кажутся самыми естественными.
He walked into the room, and as he did so Barrymore sprang up from the window with a sharp hiss of his breath and stood, livid and trembling, before us.	Он смело вошел в комнату. Бэрримор отскочил от окна, прерывисто переводя дух, и, мертвенно-бледный, дрожа всем телом, стал перед нами.
His dark eyes, glaring out of the white mask of his face, were full of horror and astonishment as he gazed from Sir Henry to me.	В его темных глазах, горевших на белой маске лица, сквозил ужас. Он растерянно переводил их с меня на сэра Генри.
"What are you doing here, Barrymore?"	- Бэрримор, что вы здесь делаете?
"Nothing, sir."	- Ничего, сэр.
His agitation was so great that he could hardly speak, and the shadows sprang up and down from the shaking of his candle.	- От волнения он едва ворочал языком; свеча дрожала в его руке, бросая на стены и на потолок неровные тени.
"It was the window, sir.	- Окно, сэр...
I go round at night to see that they are fastened."	Я проверяю по ночам, все ли заперты.
"On the second floor?"	- Даже на втором этаже?
"Yes, sir, all the windows."	- Да, сэр, во всем доме.
"Look here, Barrymore," said Sir Henry sternly, "we have made up our minds to have the truth out of you, so it will save you trouble to tell it sooner rather than later.	- Слушайте, Бэрримор, - строго сказал сэр Генри, -мы решили добиться от вас правды, так что чем скорее вы во всем признаетесь, тем лучше.
Come, now! No lies!	Ну, довольно изворачиваться!
What were you doing at that window??'	Что вам здесь понадобилось?