— Поздно, — сказал папа. — Они тут, — он нахмурился. — Это длилось дольше, чем я ожидал, — он прошел к Томоэ, которая настороженно стояла у входа в пещеру.
Гравий захрустел под грузовиком. Три черных седана ехали следом, набитые до отказа черными костюмами Совета. Грузовик неуклюже ехал по кочкам парковки, хрустел травой и цветами, пока не остановился перед холмом могилы.
Пассажирская дверца открылась, и Тоджо выпрыгнул из машины, мокрый белый сверток был в его руках. Мои пальцы ног поджались от отрицания в моих теннисках. Здоровая рука сжалась в кулак, давила на мою грудь. Не сверток. Юкико.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ
Тоджо прошел к папе, бросил тело Юкико на траву и схватил папу за воротник, силой опустил его на колени, чтобы его нос был в дюймах от ее бледной мокрой кожи.
— Вот что бывает, когда полукровка лезет в дела Совета. Гордишься ею? Своей американкой? — слюна летела изо рта Тоджо, но папа не дрогнул и не боролся.
Я скованно шагнула к ним.
— Отпустите его, — жар гнева Тоджо столкнулся с моим, и я толкнула его в плечо, выпуская каплю энергии Юкико.
Тоджо отшатнулся, удивленно отпустил папу. Пятна проступили на его морщинистых щеках и челюсти.
— Как ты смеешь, — прорычал он и бросился. Боль вспыхнула в моей левой щеке от его кулака. Мои ноги подкосились, и я смогла лишь повернуться, чтобы упасть на здоровую руку в траву.
Кислый вкус дыни и фольги окутал мой язык. Кровь. Капля боли затерялась в общем огне от перелома и пульсирования в щеке. Ладонь попала в поле моего зрения. Я отпрянула, сердце колотилось из-за реальности, которую мозг отказывался принять. Тоджо ударил меня. Кои-борец отметила:
«Он сломал тебе руку, а ты переживаешь из-за этого удара?» — Тоджо был первым и единственным именем в списке тех, кого я ненавидела. Он больше меня не коснется.
— Хераи Кои-сан. Прошу. Встань, — спокойный гул Кавано. Я не была готова вести себя логично. — Мы в шоке из-за действий Восьмерного зеркала, но вряд ли стоит доходить до драки.
«Ага, скажи это своему разбойнику», — я поднялась на колени, скрипя зубами от адреналина и горящих нервов. Где был Пон-сума с его огромным шприцом? Я зажмурилась, пытаясь встать. Нет, мне не поможет сейчас тот препарат. Мне нужна была Кои-борец с ясной головой. Пара ладоней осторожно подхватила меня под руки и подняла. Я была полна энергии Юкико, но даже со слоями одежду между нами ощутила, что это было единственное безопасное прикосновение за годы. Папа.
— Вы не будете трогать мою дочь, — сказал папа.
Кавано прижал ладонь к груди Тоджо, не давая ему броситься на нас как шар в двести пудов весом.
— Мы вам нужны, — сказала я, скалясь. Я вытерла гудящий от боли рот, пальцы оказались в крови. — Но Тоджо придется сделать из меня отбивную, прежде чем я стану вас помогать.
— Как жаль, — Кавано поджал губы и склонил голову. — Черная Жемчужина беспокойна, и ты лишила нас метода утихомирить ее.
Брезент грузовика в этот миг натянулся, металл заскрежетал, оглушая, весь грузовик содрогался. Дверцы машин хлопали. Черные костюмы выскочили из седанов, вытащили крючки и сети из багажников и побежали к грузовику.
Тоджо повернулся и тут же оказался среди черных костюмов, командовал, а потом сорвал брезент.
— У меня есть для вас сделка, Кавано-сама, — сказала Томоэ. Она прошла, покачивая бедрами, к нам, словно дракон не собирался вот-вот вырваться из грузовика и раздавить нас.
— Оскорбительно, что ты используешь проблему, чтобы продвинуть свою идею, — сказал Кавано, взглянув с презрением на Томоэ и повернувшись к папе. Свинья и сексист.
— Хераи-сан не поможет без моего слова, — заявила Томоэ. Она лениво махнула на суету за Кавано. Хвост Черной Жемчужины ударил парня в черном по животу, отбросил его. Больше черных костюмов прибывало с их крюками, но голова Черной Жемчужины дико двигалась, разбивая врагов справа и слева. Тоджо покраснел от усилий.
Кавано напряженно развернулся. Папа выпрямился во весь рост.
— Пора немного уступить, старый друг.
Томоэ воодушевило молчание Кавано, хотя казалось, что это было не смирение, а закипающая вода в котелке.
— Сделайте меня полноценным членом Совета, обещайте, что мы обсудим освобождение Черной Жемчужины, и Хераи-сан поможет Тоджо вернуть ее в пещеру.
Кавано скрестил руки и раскачивался на пятках.
— Договорились.
Я моргнула. Правда? Так просто? Кавано вот так оставил свою веру, что нужно сохранить магию Черной Жемчужины тут, чтобы она помогла с рождаемостью Иных?
— Этого мало, — сказала Томоэ. Тоджо взревел в стороне, драконша сбила еще одного черного костюма на землю. Он прыгнул на шею Черной Жемчужины, цепь была сжата между его кулаками. — Если хотите Черную Жемчужину живой, — быстро сказала Томоэ, — вам нужно…
Папа переминался, поднял руки. Словно хотел вмешаться, но Кавано опередил его. Он пошевелился неестественно, словно был более гибким, чем обычные люди, и оказался перед носом Томоэ.