Снег в сентябре

Эти окна подернуты инеем,
Эти стекла запаяны льдом.
Только свечкой да собственным именем
Оживил я заброшенный дом.

И сижу. Пригорюнилась рядышком
Тень, во тьме потерявшая спесь.
Одиноко жила моя бабушка,
Александра Ивановна, здесь.

Все сыновние жизни, дочерние
Озаряла ее доброта.
Час, как областью стала губерния,
Пропустила, была занята.

В наших судьбах являясь провидицей,
Малограмотна бабка была.
И нехватку обоев в провинции
Возмещала чем только могла.

Клей ведерными лился замесами.
Одевали стену за стеной
И газеты с большими процессами,
И плакаты любой стороной.

Назубок и парады, и бедствия
Знал по стенам бревенчатым я.
Педагогов пугала впоследствии
Образованность эта моя.

Там, где окна мне кажутся льдинками,
Помню, возле кровати моей,
Две огромных бумаги с картинками,
Льва Толстого большой юбилей.

Помню выезды Анны и Вронского.
Помню Левина, Кити, каток.
И собаку парения броского,
Узколицую, длинную. Дог!

Печь, как бабка, поет в полутемени.
Помогают мне с легкой руки
Сообщения нового времени
И попутные черновики.

О малине, о черной смородине,
О годах, уносящихся прочь…
Помогают и стены на родине,
Отчего же им нам не помочь.

1967

Ростов Великий

Осеннее золото куполов
Всплывает на синеве
При полном молчанье колоколов
Со звонницей во главе.

Не знаю, не знаю! Но этот лист
С прожилками черноты,
Как купол округл, и как купол чист,
И звонок до высоты.

Под ясными сумерками стволов
Не холодно ль вам со мной!
Осеннее золото куполов
Восходит над белизной.

Качается дерево у стены,
И листья его вершин
Касаются самой голубизны
И падают у машин.

1965

Погост

Деревья черные стояли
На красном зареве зари.
Они погоду предвещали.
Как бы пылая изнутри.

Среди сугробов был один.
Ветра низин на перевале
С него, как с птенчика, сдували
Пух остывающих вершин.

На красном зареве зари
Деревья белые стояли.
И день настал. Сады сияли.
В садах алели снегири.

Как заплутавшаяся старость,
Листва опавшая осталась.
Там, где дышал уже погост
Средь черных трав и красных звезд.

Но час настал. И синь настала.
Все вешним пухом обметало.
Лишь над сугробом молкнет ширь.
Да пташек мелкая цифирь
Там, где объемлет весен гул
Почетных сосен караул.

1965

Напев