Снег Энцелада

— И что им надо? — Роман подул на свои коричневые руки. — Кулакам? От нас?

Чагинск стал ареной столкновения двух могущественных сил, разгородчиков, с одной стороны, и Зизи и ее сподвижников — с другой, огня и льда, земли и ветра, и в ярость этого воистину зороастрийского катаклизма нечаянно встряли мы. Бывший писатель, бывший танцор.

— Я кулаков не очень, — сказал Роман. — Моего дедушку убили кулаки. То есть прадедушку.

Двойная бумага — выбор опытных лайфхакеров.

— Ты же вроде из казаков, — напомнил я. — Большак Куреня, Махно шел по улице домой, режьте красных сволочей, все дела…

— Многие казаки, между прочим, приняли революцию, — возразил Роман. — Так что… Идут!

Разгородчики покинули автомобиль и приближались.

— Что делать будем? — спросил Роман.

— Не спешить, — ответил я.

Разгородчиков представляли две стандартные женщины и толстый мужик, они дружно заполнили мою комнату, и я почувствовал себя неуютно. Женщины были Светланой и Снежаной, мужик Валерой.

— А мы к вам! — оптимистично объявила Светлана с порога. — У нас серьезное дело!

Роман достал телефон, протер экран, положил на подоконник. Светлана и Снежана тут же стали на телефон коситься, а Валера поправил куртку, я подумал, что у него на самом деле обрез. В ролике «Рожденный революцией» Гандрочер Кох делал обзор обреза трехлинейки и пришел к выводу, что в умелых руках обрез по прежнему эффективен и смертоносен. Светлана была в джинсах, Снежана в камуфляже, Валера тоже в камуфляже.

— Вы действительно разгородчики? — спросил Роман.

Визитеры переглянулись.

— Разгородчики? — растерялась Светлана.

— Мы представители городской общественности, — определила Снежана. — Хотим с вами обсудить некоторые важные вопросы. Конфиденциального толка.

Светлана опять поморщилась на телефон. Роман убрал телефон в карман.

— Почему именно с нами? — спросил я.

Роман устроился на подоконнике со снисходительным видом.

— Мы понимаем, — Светлана старалась держаться официально.

Официально и одновременно непринужденно. Официальность подчеркивала серьезность намерений, непринужденность, готовность решать проблемы неформальным способом. Непринужденность получалась не очень. А еще я думал, что у Валеры за пазухой таки обрез.

— Мы понимаем, что ваш визит в Чагинск вызван… иными причинами, — сказала Светлана. — Однако вы должны учитывать определенную специфику.

Снежана и Валера согласно кивнули.

— Поверьте, я учитываю специфику гораздо больше, чем вам может представляться, но…

— В Москве на все вещи смотрят совершенно иначе, — многозначительно произнес Роман.

Это сообщение повесило паузу, в которой я услышал, как по коридору характерным шагом перемещается Снаткина.

— Мы про это догадываемся, — повторила Светлана. — Но хочу заметить, что ситуация, складывающаяся в городе, может повредить проекту.

— Вы полагаете? — спросил я.

Интересно какому?

Снаткина словно черное приведение промелькнула мимо открытой двери, Снежана вздрогнула и оглянулась.

— Это хозяйка, — пояснил я. — Колоритная старушка.

— Да, мы в курсе, — Снежана как бы невзначай отодвинулась от двери.

— Мы собрали материалы, — негромко сказала Светлана. — Материалы на многих… представителей, так сказать.

— Какого рода материалы? — так же негромко, но деловито спросил я.

— Всякого рода, — уклончиво ответил Валера.

— Они тут окончательно утратили страх! — нервно сообщила Снежана. — Они…

— Просто суки! — закончил сообщение Валера.

Снежана бросила на Валеру взгляд, сопровождаемый выразительным сдвигом бровей. Валера закашлялся.

— Дело в том, что здешние… здешние, с позволения сказать… — Светлана сбилась.

— Элиты, — подсказала Снежана.

Я заметил, что Роман отвернулся в стену, видимо, стараясь сдержать смех.

— Здешние элиты, — продолжила Светлана. — Здешние элиты не заинтересованы в возобновлении проекта. Им это невыгодно. Они…

Чагинская элита окончательно утратила почву под ногами. Мздоимство, местничество, волюнтаризм, кумовство и недобросовестное предпринимательство, коммерческий подкуп и растрата — все это давно стало рутиной городской жизни.

— В школу и больницу закупили уголь, однако ненадлежащего качества, дымит, а жара нет, одна видимость. Взялись за реконструкцию двух домов, а они и сгорели. А перенос кладбища? Сколько было освоено на этом переносе?!

— Мухлюют с тендерами, — пояснил Валера.

Роман согласно вздохнул.

— РИКовский мост скоро съедет в реку, — говорила Светлана. — Если учесть, что Новый мост закроют на плановый ремонт, то Чагинск скоро станет островом. В свете этих событий становится ясно, что они готовят.

— Может, переворот, — шепотом вставил Валера.

Светлана и Снежана одновременно на него зашипели.

— А что? Запросто. Зинка — баба решительная.

— Дорога в разрушенном состоянии не просто так, — рассказывала Светлана. — Это делается для того, чтобы сюда не пришли торговые сети. Потому что все магазины принадлежат им, Зинаиде и ее окружению.

— Душат бизнес, — добавил Валера.

— Это ужасно, — сказал Роман.

Светлана подмигнула Снежане, та достала из рюкзака черную папку и протянула мне.

— Что это? — спросил я.

— Это все про них, — пояснил Валера.

Папку я не взял.