СМЫСЛИ. Домашняя Настольная Книга. Том II

Граф Шарль Форб де Монталамбер (15 апреля 1810 – 13 марта 1870) – французский писатель, оратор и политический деятель, член Французской академии.

Вы можете не заниматься политикой. Все равно политика занимается вами.

Мэри Монтегю

Мэри Уортли Монтегю (15 мая 1689 – 21 августа 1762) – английская писательница и путешественница. Впервые привезла в Европу раннюю технику прививания оспы (вариоляция).

Нет развлечения дешевле чтения книг и нет удовольствия более длительного.

Мишель де Монтень

Мишель Эйкем де Монтень (28 февраля 1533 – 13 сентября 1592) – французский писатель и философ эпохи Возрождения, автор книги «Опыты».

Беда в том, что лучшим доказательством истины мы склонны считать численность тех, кто в нее уверовал.

Бич человека – это воображаемое знание.

Благоразумию так же свойственны крайности, и оно не меньше нуждается в мере, чем легкомыслие.

Божественная истина открывается нам больше с помощью нашего неведения, чем наших познаний.

Большинство дел человеческих существует за счет обмана и держится на нем.

Будемте остерегаться, чтобы старость не наложила больше морщин на нашу душу, чем на наше лицо.

В дружбе нет никаких иных расчетов и соображений, кроме нее самой.

В жизни нужно добросовестно играть свою роль, но при этом не забывать, что это всего-навсего роль.

В начале всяческой философии лежит удивление, ее развитием является исследование, ее концом – незнание.

В общении с людьми ум человеческий достигает изумительной ясности.

В природе нет ничего бесполезного.

В умах, обладающих средней степенью силы и средними способностями, рождаются ошибочные мнения. Они следуют за поверхностным здравым смыслом.

Величие души раскрывается не в великом, но в повседневном.

Взять город приступом, выслать посольство, царствовать над народом – все это блестящие деяния. Смеяться, любить и кротко общаться со своей семьей, не противоречить самому себе – это нечто более редкое, более сложное и менее заметное для окружающих.

Вместо того чтобы стремиться узнать других, мы хлопочем только о том, как бы выставить напоказ себя, и наши заботы направлены скорее на то, чтобы не дать залежаться своему товару, нежели чтобы приобрести для себя новый.

Вовсе не требуется всегда говорить полностью то, что думаешь, это было бы глупостью, но все, что бы ты ни сказал, должно отвечать твоим мыслям; в противном случае это – злостный обман.

Воздержание не противостоит удовольствиям, а удерживает их в известных границах.

Враждебное чувство вызывает в нас сперва доводы противников, а затем и сами люди.

Все бедствия не стоят того, чтобы, желая избежать их, стремиться к смерти.

Все наши общие суждения неясны и несовершенны.

Встречаются приговоры более преступные, чем само преступление.

Всякое благородное дело сопряжено с риском.

Всякое убеждение может быть достаточно сильным, чтобы заставить людей отстаивать его даже ценой жизни.

Высокомерие складывается из чересчур высокого мнения о себе и чересчур низкого о других.

Где для детей польза, там же должно быть для них и удовольствие.

Глупость – свойство пагубное, но неспособность переносить ее, терзаясь раздражением, – тоже недуг, не менее докучливый, чем глупость.

Глупость и разброд в чувствах – не такая вещь, которую можно исправить одним добрым советом.

Господь дает каждому крест по силам его.

Готовность умереть избавляет нас от всякого подчинения и принуждения. И нет в жизни зла для того, кто постиг, что потерять жизнь – не зло.

Даже весьма несовершенный и посредственный человек способен на любой возвышенный поступок; но ему всегда будет недоставать выдержки, умеренности и постоянства.

Даже истине не дано преимущества быть высказываемой в любое время и при любых обстоятельствах.

Для того чтобы обучить другого, требуется больше ума, чем для того чтобы научиться самому.

Добродетель – вещь приятная и веселая.

Доверие к добропорядочности другого является достаточно веским свидетельством собственной.

Достойно похвалы деяние, а не сам человек.

Другие пороки притупляют разум, пьянство же разрушает его.

Если учителя просвещают своих многочисленных учеников, преподнося им всем один и тот же урок и требуя от них одинакового поведения, хотя способности их вовсе не одинаковы, то нет ничего удивительного, что среди огромной толпы детей найдется всего два или три ребенка, которые извлекают настоящую пользу из подобного преподавания.

Если бы ложь, подобно истине, была одноликою, наше положение было бы значительно легче. Мы считали бы в таком случае достоверным противоположное тому, что говорит лжец. Но противоположность истине обладает сотней тысяч обличий и не имеет пределов.