Смоленское направление. Кн. 3

Этим же утром, дружины Александра и Андрея Ярославовичей вошли в Псков. Город взяли тёпленьким, без боя и практически без кровопролития. Воинот провёл в кремль отряд из двадцати литвинов Свиртила в одеждах крестоносцев, которые по-тихому сняли всю охрану и заперли в порубе двух братьев-рыцарей, забрав предварительно пару рогатых шлемов, подаренных ещё в прошлом году Гюнтером. Пока суд да дело, швабец проник в комнатку с архивом и вынес с собой копию грамоты, любезно предоставленной Штауфену, на право владеть землями Самолвы. Теперь, Гюнтера нельзя было ни в чём заподозрить. Служащий архива, помогавший отыскать пергамент, нечаянно слетел с лестницы и сломал себе шею. Псков проснулся освобождённым, и самое интересное, что горожане не ощутили разницы, вернее, по началу, даже не поняли, что поменялась власть. Булочники пекли хлеб, молочники повезли на рынок молоко, рыбаки утренний улов, а стражники на кромских* воротах продолжали нести караульную службу. И лишь когда малая дружина князей стала подъезжать со стороны Охабня к кремлю, псковчане забеспокоились. Ливонцы просто проморгали внезапное нападение, будучи уверенными, что все военные силы Северной Руси находятся на южных рубежах. Кто их заверил в этом — до сих пор не известно.

(Кром — кремль в Пскове)*

Окрылённые успехом князья принялись наводить в городе порядок. Полетели головы предателей и сочувствующих старой власти. В городском порубе стало не продохнуть от количества людей. Дети подозреваемых в измене бояр были отправлены в Новгород. Но главного, а именно богатой казны, князья не обнаружили. Взволнованный начавшимися репрессиями и экспроприацией продовольствия, народ Пскова собрал вече. Как ни радостно было освобождение от оккупантов, но наличие князей с дружинами в городе стало тяготить. Псковчане хотели самостоятельности, как в прежние времена, и когда полупьяный молоденький боярин в окружении своих друзей заорал:

— На запад! Немца бить!

Тут же подхватили клич. Это только и надо было Ярославичам.

Псковское ополчение собрали за двое суток. Пять сотен человек, из которых только шестая часть имела оружие и кое-какую амуницию, влились в объединённую армию князей. Торжественный молебен, проведённый по случаю похода воодушевил русскую рать. Сплошной колонной войска двинулись на запад, к Изборску, где два года назад, псковчане потерпели сокрушительное поражение от немцев. Для Пскова, это было, как получить назад отобранную банком по ипотеке квартиру, когда чувства превосходства и вседозволенности с немалой долей злорадства перехлёстывают через край, а униженные банкиры рвут на себе волосы и посыпают голову пеплом, не понимая, как такое могло случиться.

Ливонский гарнизон Изборска, состоявший из сорока кнехтов и одного рыцаря, драпанули ещё до полудня, когда русской рати оставалось пройти до полувосстановленной крепости городища чуть больше пяти вёрст. Бежали в такой спешке, что оставили овёс в яслях конюшни и большую часть награбленного добра, не уместившегося на сани. По дороге бросили и их, так как охромевшая лошадь не в силах была тянуть украденое. Страх расплаты за все издевательства принесённые русской земле, гнал ливонцев вплоть до Изменки.

Остановившись на Жеравьей горе, князья провели смотр воиску. Александр располагал тремя сотнями личной дружины, прекрасно обученной и экипированной, сотней конных лучников Бата Сухэ и четырьмя сотнями новгородского ополчения, в основном пеших, под предводительством бояр: Пахома Ильича, Сбыслава Якуновича, Гаврилы Алексича и Михайлы Сытинича. Назвать новгородцев ополчением не поднимался язык. Сотни стояли в ровные линии: в первом ряду мечники, за ними три ряда копейщиков с невероятно длинными копьями, четвёртая шеренга сплошь вооружена топорами на двухметровых топорищах, а в пятой арбалетчики. У каждого отряда десяток конницы со своим стягом, укомплектованный обоз и лекарский фургон. Все воины в шлемах с бармицей и кольчугах до коленей, на ремнях ножи, обуты в сапоги. Десятники имеют бриганту, поножи и наручи.

Его брат Андрей командовал владимиро-суздальской ратью, в количестве одной тысячи воинов, где конницы было ровно треть, зато из пехотинцев, двести человек были копейщиками, по вооружению не уступающими княжьей основной дружине, остальные, к сожалению, кроме простеньких луков и примитивного разношерстного оружия не имели ничего. Всего в объединённом войске, вместе с псковчанами насчиталось две тысячи триста человек и около сотни обозников. Воинот, после взятия Пскова, увёл литвинских рыцарей к Самолве.

— Смотри Андрей, какую силищу собрали, — обратился Александр к брату, — Пора и Юрьев навестить.

— Зачем нам город? Даже если мы его захватим, то без отца удержать не сможем.

— А это посмотрим. Под ливонцами сейчас земля горит, думаешь случайно, Святополк Поморский присылал своих послов? Кабы не так! Он сейчас рать собрал, и как было оговорено, в первый день весны достанет свой меч.

— Так вот почему мы к Пскову так спешили? Орден разделил силы?