Смертельно безмолвна

Да, я нарисовал символы, но я новичок, я…

– Слышишь? – прерывает мои мысли Хэрри. – В ванной, кажется, бежит вода. Ты оставлял кран открытым?

Я не отвечаю. И так ясно, что никто туда не заходил последний месяц.

Хэрри замирает у двери и стучит как приличный парень. Я закатываю глаза. Разве у нас есть время на подобную вежливость? Он ведь…

– Дельфия?

– Да брось! – Я раздраженно щурюсь. – Ты серьезно собираешься…

– У тебя все хорошо? – не унимается брат.

– Просто зайди.

– Это ванная комната, Мэтт.

– И что?

– И что? Так нельзя! – возмущается он, а я подаюсь вперед и толкаю дверь.

Брат собирается сказать что-то еще, но мы с ним застываем, так как видим Дельфию Этел. Одетая, она лежит в наполненной до краев ванне и держится руками за скользкие бортики.

– Святые угодники! – вскрикивает Хэрри и бросается к девушке.

Он вытаскивает ее, а эта сумасшедшая недовольно восклицает:

– Не трогай меня!

– Что ты творишь?

– Дайте мне…

– Что? – вмешиваюсь я, сделав шаг вперед.

Я чертовски устал. Норин умерла! Эби умерла! Все вокруг только и делают, что отбрасывают коньки, и не потому что им вдруг взбрело в голову свести счеты с жизнью, а потому что их убивают! А эта ненормальная сама набрала для себя ванну?

Серый взгляд незнакомки испепеляет меня. Но я мастер выдерживать такие взгляды. Они мне не страшны, я и сам умело заставляю людей проваливаться сквозь землю.

– Вылезай! – командую я.

– Мэтт, не перегибай, – шепчет Хэрри, обнимая Дельфию за плечи.

Но я не перегибаю. Я перешел бы границы, если бы выставил ее из дома.

– Ты приехала, чтобы принять ванну?

Она не отвечает. Вода скатывается по ее рукам.

– Что молчишь?

– Ты ничего обо мне не знаешь.

– И, видимо, не узнаю, раз ты хочешь утопиться.

– Вода успокаивает.

– Эй, – Хэйдан гладит девушку по спине, – мы можем выслушать, помочь.

– Говори за себя, – бросаю я и собираюсь выйти из комнаты. Но девушка вытягивает руку в мою сторону и шепчет:

– Я вижу.

Замираю и оборачиваюсь через плечо.

– Что?

– Вижу, к-как тебя починить.

У нее странные глаза. Странное лицо. Она не красавица, но отвести взгляд сложно. Не знаю, что заставляет меня все еще стоять в ванной и наблюдать за каплями воды, что стекают по ее русым волосам. Починить? Не понимаю.

– Ты поломан, – заявляет девушка и неожиданно поднимается. Она будто и не видит, что вся одежда промокла, не чувствует холода. Хэйдан помогает ей выбраться из ванны. – Ты исцелишься, если она тоже исцелится, если исцелится эта девушка в спальне.

– Всем станет легче, если Ариадна придет в себя.

– Им станет легче, – соглашается Дельфия, – а ты начнешь жить.

От ее слов легкие обдает пожаром. Я стойко выдерживаю взгляд Дельфии.

– Хэрри, дай ей сухую одежду. – Я измученно отворачиваюсь. – А потом спускайтесь на кухню. Нам нужно многое обсудить.

Я иду вниз. На улице так темно, что не разобрать: настал вечер или это тучи. Сворачиваю на кухню, но застываю в проходе, едва заметив Мэри-Линетт.

Женщина опирается о разделочный стол. Ее голова опущена, волосы падают вниз, будто черный водопад, но, как только я оказываюсь рядом, женщина выпрямляется.

У нее удивительно рассредоточенный взгляд, налитый страхом и болью. Мэри-Линетт ждала кого-то. И этот кто-то – не я. Едва наши взгляды встречаются, она отшатывается и отворачивается, ссутулившись так сильно, что ее спина становится похожей на вопросительный знак.

Я сглатываю желчь, застрявшую в горле. Не знаю, что сказать. Я не умею.

– Ты что-то хотел?

– Нет.

– Наверное, ты проголодался. – Мэри решительно смахивает с лица слезы и подходит к холодильнику. Она тянет на себя дверцу. – Что хочешь? – Свет падает на ее лицо.

– Не нужно.

– У вас тут совсем пусто. Вы вообще ели?

– Не особо.

– Может, омлет?

Я наблюдаю за женщиной и не шевелюсь. Знаю, что не стоит шевелиться. Сейчас я нахожусь рядом с бомбой замедленного действия, и единственный выход – просто ждать.

– Можно омлет.

Мэри-Линетт достает дрожащими руками пакет с молоком, ставит на стол, потом так же решительно собирается достать пару яиц. Ее глаза покраснели, сосуды полопались. Не думаю, что Мэри вообще что-либо видит. Она шатается, будто слепая, изучая пальцами то ручку от холодильника, то край разделочного стола. Она достает упаковку яиц, смотрит на сковородку и в недоумении морщит бледный лоб.

– Я вот только не знаю… не знаю, как тут все работает.

– Я тоже в этом не разбираюсь.

– Надо приготовить постель для Дельфии. Я совсем забыла.

– Ничего страшного.

– Она ведь не будет спать на полу, – Мэри вытирает слезы и кивает, – надо подготовить гостевую комнату.

– Там вещи Хэрри. Но я скажу ему…

– Верно. Совсем не соображаю.

– Мы разберемся.

– Я не сомневаюсь, что… – Внезапно Мэри-Линетт роняет пакет с молоком. Он ударяется об пол, и белая жидкость растекается по деревянному полу. В глазах женщины проносится что-то беззащитное. Она застывает, будто мраморная статуя.

Я делаю шаг вперед, однако Мэри кричит:

– Не надо!

– Я помогу.

– Сама справлюсь. – Она зажмуривается. – Я смогу поднять пакет, Мэттью, и смогу его выбросить. Смогу приготовить омлет, включить приборы, постелить постель.

– Мэри…