Смерть в хрустальном дворце

– Конечно, это Ричард, – рявкнул Рори. – Он уговорил Эми забраться на дерево, чтобы ее отправили назад в гостиницу. Он хотел собрать всех детей вместе. Он не рассчитывал на то, что я вернусь вместе с ней. Я не очень похож на няню.

Я кивнула. Именно эта версия событий казалась предпочтительнее для меня самой, хотя, может, это было трусостью. Рори снова нарушил поток моих мыслей.

– Значит, мне ждать Бертрама? – спросил он.

– Ты не в том состоянии, чтобы куда-то идти, – заметила я. – Ты едва на ногах держишься. У тебя, вероятно, сотрясение мозга. Я приведу помощь.

– Нет, – покачал головой Рори. – Я должен, по крайней мере, найти Бертрама, если ты не позволяешь мне обращаться в полицию. Может, он попал в беду.

Эми вцепилась в Рори.

– Не оставляй меня, – умоляла она.

– Я не собираюсь идти помогать Бертраму, – сказала я. – Я понятия не имею, где он. Я пойду за помощью. Эми, мне нужно, чтобы ты осталась с Рори. Если он вдруг заснет, ты должна снять трубку вон с того телефонного аппарата и попросить кого-то из сотрудников отеля подняться в номер и помочь тебе. Это очень важно. Ты понимаешь? Мне нужно, чтобы ты о нем позаботилась.

Это ответственное поручение сработало гораздо лучше, чем все предыдущие попытки успокоить ребенка. Она прекратила плакать и кивнула.

– Я о нем позабочусь, тетя Эфимия.

– Эфимия! – запротестовал Рори, но я была уже на полпути к двери.

– Закрой за мной дверь и подопри ее хоть чем-нибудь, – приказала я. – Мы не знаем, не вернутся ли они за Эми.

Я вышла из номера с таким видом, будто знала, что делала. И только в коридоре я поняла, что кровь осталась у меня на руках и на платье. У меня не было времени возвращаться. Вместо этого я нашла служебную лестницу (этот навык сохранился со времен работы прислугой) и быстро выбралась на улицу. Я подбежала к ближайшему извозчику. Он только раз взглянул на меня и покачал головой. Я решила воспользоваться методом Бертрама.

– Две гинеи, если доставите меня в Хрустальный дворец, – сказала я.

– Вы из суфражисток, да? – спросил извозчик и сплюнул на тротуар. – Я не хочу иметь с вами никаких дел. Отправляйтесь на кухню. Ваше место там.

– Три, – в отчаянии сказала я. У меня с собой были кое-какие деньги, но на оплату проезда по такой цене не хватало. Я решила, что, прибыв на место, смогу сбежать.

– У вас самодельная бомба в сумке? – спросил извозчик. – Я полицию должен вызвать, чтобы занялись вами! Пойдите прочь!

Я пошла к следующему извозчику, который слышал наш разговор. Он ответил то же самое, только еще добавил несколько бранных слов. Однако третий меня взял.

– Это не бомба, это любовь? – спросил он.

– Нет у меня никакой бомбы! Жизнью клянусь, что нет у меня никакой ракеты, снаряда, вообще ничего подобного. Только монеты, – сказала я. Я была в таком отчаянии, что чуть не расплакалась.

– Ну, раз так, запрыгивай, дорогая, – сказал извозчик. – Я не возражаю против того, чтобы женщины получили право на голосование. Я позволил жене участвовать в ваших делах, но так, чтобы не вляпалась в неприятности. Только вот этого вашего «Дела, а не слова!» [25] не надо.

Я долго благодарила его, потом забралась в карету. Я не просила его ехать быстрее, чтобы не подумал, будто я собираюсь причинить кому-то вред или просто напроказничать. Вместо этого во время путешествия, которое показалось мне бесконечным, я пересчитала деньги в кошельке и поняла, что у меня две с половиной гинеи и шиллинг. Однако на одном повороте карета так накренилась, что шиллинг выскользнул из моей руки в перчатке и закатился под сиденье. У меня хватило ума даже не пытаться его найти в качающейся и подпрыгивающей карете. У меня не было желания оказаться похожей на Рори после встречи с теми двумя немцами.

Когда карета остановилась перед Хрустальным дворцом, я выбралась из нее и сказала извозчику:

– Мне очень жаль, но у меня только две с половиной гинеи. У вас под сиденьем валяется еще один шиллинг. Этого хватит?

– Хватит, дорогая. – Мужчина наклонился и взял у меня монеты, потом улыбнулся, показывая, что у него сохранились не все зубы. – Эта поездка стоит гораздо дешевле. – Он взял столько, сколько полагалось по тарифу. – Этого достаточно. Не знаю уж, какие у вас неприятности, и не хочу знать, но, судя по вашему виду, эти деньги вам пригодятся.

Я сглотнула слезы и поблагодарила его. Затем я приподняла юбки выше лодыжек, что уже стало входить у меня в привычку, и понеслась в павильон. Стоявший у двери охранник пропустил меня. Он или помнил меня, или ему не хотелось бежать. Хотя следует признать, что за прошедший день ему пришлось проявить активность, о которой он и не предполагал, устраиваясь на эту работу.