Смерть в хрустальном дворце

– Еще одна гинея, если можете ехать быстрее! – крикнул он.

Я сомневалась, что извозчик может услышать нас в таком шуме, но, вероятно, его ухо было настроено как раз на такие предложения, потому что карета чуть не встала на дыбы. Затем ее стало швырять из стороны в сторону с такой силой, что никакие разговоры больше были невозможны, и я вообще опасалась, что придется распрощаться с завтраком. Виды за окнами слились в единое расплывшееся пятно. Бертрам с мрачным видом держался одной рукой за пристежной ремень, а другой за меня. Нас обоих кидало и швыряло по карете так, что я уже опасалась, хватит ли в городе гамамелиса, чтобы лечить наши синяки.

Наконец мы остановились перед «Карлтоном». Бертрам раскрыл дверь кареты, ногой выдвинул ступеньку, спустился сам и подал руку мне. Я взялась за нее и пошатнулась. Я скорее выпала, чем вышла из кареты, но приземлилась на ноги.

– Швейцар заплатит, – крикнул Бертрам и понесся вверх по ступеням, все еще держа меня за руку.

Мы услышали, как извозчик орет у нас за спиной. Ни один из нас не обратил на него никакого внимания. Мы бросились через холл, заставив пожилых дам уронить пенсне на колени и подхватить маленьких собачек на руки. Носильщики, посыльные и лакеи разбегались в разные стороны, только бы не оказаться у нас на пути. А мы с Бертрамом неслись дальше. Я придерживала юбки одной рукой, и мои лодыжки обдувал ветерок. Я заметила, как упала парочка моноклей, не удержавшись на лицах своих владельцев, и по крайней мере один ребенок выкрикнул нечто непристойное, когда мы пробегали мимо. Но нам-то что, а вот ему гувернантка надрала уши. Наконец мы оказались у лифта и потребовали доставить нас на наш этаж.

Потом нам пришлось стоять на одном месте, пока лифт шел вверх. Мы оба оперлись о стены. Я дышала с трудом. У меня заболело сердце, и я уже подумала, не разорвется ли оно в груди. Я посмотрела на Бертрама. Его лицо было серое, но он покачал головой в ответ на мой взгляд. Мы оба не произносили ни слова. Мы оба знали, что, как только лифт остановится, мы мгновенно опять сорвемся с места.

Он остановился. Не оставив чаевых лифтеру, что вызвало у него разочарование, мы бросились к номеру Стэплфордов. Бертрам остановился у двери и стал судорожно рыться в карманах.

– У тебя есть ключ? – спросил он, тяжело дыша. – Мой у Рори.

Я не потрудилась ответить. Я увидела то, чего боялась больше всего. Я слегка толкнула дверь, и она распахнулась. Замок был сломан. Бертрам в ужасе резко выдохнул.

– Нет, – прошептал он, и в этом звуке я услышала эхо тысячи кошмаров.

Я шагнула в номер, но Бертрам схватил меня за руку и остановил.

– Давай я пойду первым, – сказал мой жених. – Мы не знаем, что там найдем. – Я уже открыла рот, чтобы возразить, но Бертрам не позволил мне этого сделать. – Не слышно звуков борьбы, Эфимия. Все, что могло случиться, уже случилось.

Я позволила ему войти в номер, а сама рухнула на полированный мраморный пол. Слезы ручьями катились у меня по лицу, и я молилась, молилась и молилась.

Казалось, прошла целая вечность, но наконец я почувствовала руку Бертрама у себя на плече. Не могу сказать, как я поняла, что это он, но я знала это даже до того, как подняла голову.

– Самого худшего не случилось, – сообщил он. – Дело плохо, но не самый худший вариант.

Внутри меня ждало весьма печальное зрелище. Вся мебель оказалась перевернута. Дорогой ковер был усыпан осколками стекла и керамики. Стоял только один небольшой деревянный диван, и на нем лежал Рори. Его рубашка была залита кровью. Кожа вокруг глаз опухла так сильно, что самих глаз больше не было видно.

– Я думаю, что у него сломан нос, – сказал Бертрам. – Но он дышит. Я нашел его лежащим на полу. Он оказал им достойное сопротивление.

– Где дети? – спросила я.

– Их здесь нет, – ответил Бертрам. – Именно это я имел в виду, когда сказал, что самого худшего не случилось. Они их забрали.

– Но…

– Они прихватили Мэри. Ты понимаешь, что это означает?

Я покачала головой. Я едва ли осознавала, что происходит. Я знала, что Ричард невероятно гнусная личность, но я никогда не думала, что он может погубить младенцев.

Бертрам взял меня за плечи и слегка встряхнул.

– Эфимия! Эфимия! Послушай меня! Это значит, что им нужен человек, чтобы заниматься детьми. Они едва ли прихватили бы Мэри с собой, если бы планировали самое худшее. И можно не сомневаться, что Мэри сильно усложнит им жизнь. Ты же знаешь, какая она. Петарда!

Я слегка улыбнулась:

– Она явно кусалась и царапалась.

– Вот именно, – кивнул Бертрам. – Для них было бы гораздо проще вырубить ее и бросить здесь, чем выводить из гостиницы.

– Но как им это удалось? Как?! – воскликнула я.

– Именно это я сейчас пойду выяснять, – объявил Бертрам. – Вероятно, они воспользовались грузовым лифтом, а может, нож приставили к ее боку, например, прикрываясь плащом, или что-то в этом роде, чтобы она не дергалась. – Бертрам никак не отреагировал, когда я вскрикнула от ужаса. – В любом случае должен был остаться какой-то след. Мне нужно идти. Если есть хоть какой-то шанс их поймать, я попрошу администратора тебе позвонить.