Смерть в хрустальном дворце

– Твои пирожные не будут слишком мокрыми? – спросила я. – Ты же попросила добавить крема.

Выражения менялись на лице Риченды со скоростью течения быстрой реки. Одно наплывало на другое. Потом у нее отвисла челюсть, открылся рот, она опустила брови и наконец выпучила глаза. Пирожные победили. Она протянула руку за самыми большими меренгами, прослоенными кремом, и затолкала в рот столько, сколько поместилось. Оставшаяся снаружи часть рассыпалась, и мелкие сладкие крошки полетели ей на грудь, а значительная часть упала на стол. Крем полез из уголков ее рта. Ее глаза наполнились ужасом. Она схватила салфетку и спрятала за ней лицо. Из-за салфетки слышалось, как она жует, проглатывает пирожное и как она один раз чуть не подавилась. Подошел Бертрам и сел рядом со мной.

– Я не буду возражать, если мне больше никогда в жизни не придется этого делать, – сказал он.

– Я все время прислушивалась и считаю, что ты был великолепен, – ответила я.

Бертрам улыбнулся:

– Мне было очень трудно сдерживаться, чтобы не броситься тебе на помощь, когда ты упала, – признался он. – Как я понял, ты это сделала преднамеренно и никак не пострадала.

Он смотрел на меня, ожидая заверений. Я тоже смотрела на него неотрывно. На какое-то мгновение в этом мире остались только мы вдвоем. Не осознавая, что мы делаем, мы подались вперед и потянулись друг к другу. Его рука потянулась к моей. Наверное, я легко вздохнула или каким-то еще образом показала, что счастлива.

– Эфимия! – нежно произнес Бертрам.

Риченда громко рыгнула.

Магия закончилась, и мы с трудом вернулись в реальность. Бертрам мгновенно оказался в изначальном положении на стуле, будто его одновременно дернули за тысячу веревок. Я чувствовала, как у меня горит лицо, и думала, как бы огонь не перекинулся на шляпку. Я думаю, что никогда раньше не подходила так близко к тому, чтобы поцеловаться в общественном месте. Несмотря на то что я теперь взрослая женщина, моя матушка, если бы такое увидела, отхлестала бы меня веником.

Риченда робко выглянула из-за салфетки.

– Боже праведный, что это был за звук? – спросила она.

Я повернулась к Бертраму:

– Она здесь встречается с Ричардом. Прямо сейчас.

– Этот негодник уже опаздывает на десять минут, – объявила Риченда, стараясь привлечь наше внимание к недостаткам Ричарда, а не ее проблемам с пищеварением.

Бертрам вскочил на ноги, схватил меня за руку и тоже поднял. Мгновение мне казалось, что он заключит меня в объятия. Признаюсь, я не стала бы сопротивляться, вспоминая только что упущенный шанс. Но он не сделал ничего подобного.

– Боже милостивый, ты понимаешь, что это означает, Эфимия?

– Ему нужны новые карманные часы? – высказала версию Риченда.

Я посмотрела на побледневшее лицо Бертрама, и до меня дошло.

– Он не собирается с ней встречаться.

– Пусть только попробует не прийти, – рявкнула его сестра-близнец. – Я проделала такой путь в столицу и поругалась с мужем не для того, чтобы меня обманывали.

Мы оба не обратили на нее внимания.

– Это уловка, – сказала я.

Бертрам кивнул.

Ни он, ни я больше не произнесли ни слова и понеслись искать свободный кэб.

Глава восьмая Случается самое худшее

К счастью, во второй половине дня в Хрустальном дворце был наплыв посетителей, и поэтому довольно много кэбов стояло в ожидании пассажиров, желающих ехать назад в город. Мы с Бертрамом прыгнули в первый попавшийся, минуя очередь.

– Так нельзя! – заметил извозчик.

– Три гинеи, – крикнул Бертрам. – Если доставите нас в отель «Карлтон» в целости и сохранности, но как можно быстрее.

– Сделаем, мистер, – ответил извозчик и взмахнул кнутом.

Нас обоих отбросило на подушку, когда кэб рванул с места. Бертрам обнял меня за талию, чтобы не дать упасть, и как бы случайно забыл об этом.

– Ты считаешь, что его цель – дети? – спросила я.

– Боюсь, что да, – ответил Бертрам. – Я постоянно повторяю себе, что он будет держать их только ради выкупа, пока необходимые документы не подписаны.

– Но есть и более простой способ, чтобы твой братец уже полностью был уверен в том, что получит желаемое, – тихо произнесла я. Копыта лошадей громко стучали по мощеной дороге. – Нет, – снова заговорила я, но мой голос едва ли был слышен из-за стука копыт. – Он не станет.

Бертрам взял меня свободной рукой за подбородок и повернул мое лицо к себе.

– Он злой человек, Эфимия. Один раз убийство уже сошло ему с рук.

– Но дети! – закричала я. – Как он может?

– Он не такой, как ты или я, – сказал Бертрам. – Но давай надеяться, что мы оба ошибаемся.

– Нам следовало знать, – заметила я. – Мы…

– Нет, – перебил меня Бертрам, причем говорил очень твердым голосом, я такого у него никогда не слышала. – Ты не должна винить себя. В этом деле только один отрицательный герой.

– Эми! – воскликнула я с облегчением.

– Хотя она и бесенок, но я сомневаюсь, что она смогла справиться с тем, кого послал Ричард, – заметил Бертрам.

– Нет, ее же послали назад в гостиницу вместе с Рори. – Я чуть не расплакалась от облегчения. – Ему нужно только продержаться, пока не приедем мы. Есть надежда!

Бертрам постучал тростью по крыше кареты.