Смерть в экстазе. Убийство в стиле винтаж

– Наверное. Но я хочу, чтобы вы съездили со мной к Джейни Дженкинс. Думаю, если постараться, она расскажет вам о Мо…

– Никаких имен!

– Но почему? Кто может нас подслушивать? А как же вы сами разговариваете с другими? Или, по-вашему, мисс Уэйд забралась на телефонный столб и подключилась к проводам?

– Спокойной ночи, – сказал Аллейн.

Найджел сел за стол и написал статью о красоте и шарме Кары Куэйн. Он собирался проиллюстрировать ее двумя фотографиями, которые нашел в ее квартире. Потом мысленно выругал Аллейна и пошел спать.

На следующее утро он ровно в девять приехал в Скотленд-Ярд и нашел инспектора в его кабинете.

– Привет, – поздоровался тот. – Присядьте и закуривайте. Я сейчас освобожусь. Только что звонили из Нью-Йорка. По их сведениям, мистер Огден невинен как младенец. Я говорил с ними вчера вечером, очень толковые ребята. Золотодобывающая компания «Огден – Шульц» невелика, но пользуется уважением. Они неплохо заработали во время золотой лихорадки тридцать первого, но потом не особенно процветали. О мистере Гарнетте ничего не известно. Парни в Нью-Йорке пытаются разузнать про тот сверхуспешный слет «возрожденцев» в 14-м году. Правда, с тех пор этот прохиндей наверняка раз сто поменял имя.

Он нажал кнопку настольного звонка и вручил появившемуся констеблю конверт и телеграфный бланк.

– Телеграмму в Австралию, – распорядился Аллейн, – и «молнию» во Францию. Но сначала прочтите ее вслух.

Констебль, путаясь в словах, прочел на французском длинное послание графине де Барсак. Судя по тому, что смог разобрать Найджел, в нем сообщалось о смерти мисс Куэйн и о посылке вслед за телеграммой пояснительного письма, а также выражалась настоятельная просьба всей лондонской полиции ни в коем случае не уничтожать какие бы то ни было письма или документы, связанные с мисс Карой Куэйн. Констебль вышел с почтительным, но ошалелым видом.

– И что это значит? – спросил Найджел.

Аллейн рассказал ему о письме к графине де Барсак и новом завещании.

– У меня есть его копия, – добавил он. – Если не считать дома для де Равиньи и трех сотен в год для нянечки, все достанется сиятельнейшему Гарнетту.

– Мисс Куэйн переписала его в воскресенье?

– Да, в половине четвертого. Она даже проставила на нем дату.

– Это очень важно, – заметил Найджел.

– Верно, – сухо согласился Аллейн.

– Примерно за полчаса до этого, – настойчиво продолжал журналист, – она вернулась после загадочного визита в храм, и у нее было время все обдумать и изменить завещание, основываясь на том, что, судя по всему, произошло в квартире Гарнетта.

– Пожалуй.

– Может быть, она узнала о коммерческой сделке, благодаря которой появился Храм Священного пламени? Или услышала что-то нелицеприятное о самом Гарнетте и решила сделать широкий жест, чтобы доказать свою веру в его святость? Разве не на это указывает записка, найденная в портсигаре?

– Я должен ответить, или это риторический вопрос?

– Просто скажите, что вы сами об этом думаете? Насчет нового завещания.

– Если мы правы, предполагая, что беседа с неизвестным лицом, состоявшаяся в воскресенье примерно в два сорок пять пополудни, каким-то образом повлияла на дело, и если неизвестное лицо действительно является убийцей, тогда перемены в завещании, скорее всего, напрямую связаны с тем разговором. Если это и вправду так, все сводится к одному-единственному человеку. Но на самом деле у нас нет ничего определенного. Быть может, мисс Куэйн просто заметила, что Клод прикладывается к бутылочке «инвэлид порт», и написала об этом Гарнетту. А завещание изменила потому, что ей вдруг захотелось все оставить Гарнетту. Возможно, воскресная встреча тут вообще ни при чем. Доброе утро, Фокс.

– Доброе утро, сэр, – ответил Фокс, появившийся в кабинете во время их беседы. – Почему это «воскресная встреча ни при чем»? Доброе утро, мистер Басгейт.

– Потому что это вполне возможно, Фокс. Мы по-прежнему находимся в зыбкой области предположений. Остается только надеяться, что мадам де Барсак не уничтожила письмо мисс Куэйн. Я телеграфировал ей вчера вечером, но не получил ответа. Сейчас отправил вторую телеграмму. Можно обратиться во французскую полицию, но мне бы не хотелось вмешивать ее в это дело. Но и письмо нам нужно позарез.

– Его часть отпечаталась на промокашке, разве нет? – спросил Фокс.

– Отдельные фрагменты. К счастью для нас, мисс Куэйн использовала плотную бумагу и толстое перо. Отсюда большой расход чернил и в результате – хорошие отпечатки на промокашке. Вот, смотрите. Думаю, перевод вам не требуется, старый полиглот?

– А можно мне? – попросил Найджел.

– Да. Но не вздумайте это публиковать.

Фокс достал свои очки и вместе с Найджелом принялся читать оставшиеся на промокашке слова.