Смерть обывателям, или Топорная работа

Против средних ворот был устроен дикий уголок первобытной Невы: скалы, ели, и среди них с топором в руке стоял Пётр, обозревая простор перед собой, словно размышлял – здесь ли строить будущую столицу. Декорация была задумана и выполнена весьма художественно, Вере очень понравилась. Немного наискосок, со стен Пассажа, выдвигался на Невский проспект нос оснащённого белого корабля с надписью «Россия», и впереди – опять Пётр.

Здание Думы украсили деревянным сооружением. В середине этого сооружения стояла статуя Петра I, находящаяся на колонне. У ног его совещались фельдмаршалы. Справа масляными красками изображена сцена из стиха Александра Пушкина «Кто он?». Картина изображала Петра, разговаривающего с рыбаком. Слева – Пётр I читал со свитка народу о Ништадтском мире. Вход с Невского на Михайловскую улицу отчасти загородили деревянным пьедесталом со штандартом, вокруг которого плескались два фонтана.

По два фонтана били и возле Думы, и в Казанском сквере. Бульвар, идущий параллельно фасаду Гостиного двора, засадили деревьями, закрыли с одной стороны зелёной деревянной решёткой и украсили колоннами. На зеленой решётке укрепили вензеля Петра I и гербы Петербурга. По углам Гостиного двора стояли маленькие статуи Петра. У главного входа возвышалась огромная статуя, изображающая Петра на скале с топором в руке на берегах Невы.

На праздничные торжества прибыли многочисленные гости. На приёме в Городской Думе присутствовало более ста делегаций, которые вручали памятные адреса и подарки. К этому дню из-за границы приехало до двадцати тысяч приглашённых лиц, среди которых были мэры и бургомистры почти всех европейских городов. Для этих двадцати тысяч был устроен в Летнем саду обед под открытым небом. Писатель Александр Плещеев оставил живописную зарисовку юбилейного обеда: «Меню состояло из тридцати блюд, и подавались необыкновенной величины рыбы… Во время обеда много говорили, и было оживлённо. Несмотря на то, что кушали двадцать тысяч человек, блюда подавались неостывшими и вкусными. Готовили их шестнадцать рестораторов и триста поваров. Мороженое было подано в виде башни, украшавшей здание Думы, помещавшейся, по одним источникам, на Невском проспекте, а по другим – на Литейной улице. Иностранцы уверяли, что сервис был образцовый. После обеда танцевали». «Казалось, – писал он, – сам Бахус и его друзья-сатиры закружили эту весёлую карусель. Среди богов и богинь движется огромный хоровод разряженных гостей и хозяев столицы. Кавалеры, одетые в петровские костюмы, галантно приглашают дам, и весь этот шумный кортеж кружится среди тысяч бенгальских огней и воздушных шаров».

Не менее впечатляющим было празднование в Меншиковском дворце. В статье, написанной довольно известным публицистом Николаем Худековым и опубликованной в «Петербургской газете», говорилось: «На обеде в бывшем Меншиковском дворце во время празднования 200-летнего юбилея Петербурга съедено было 4000 пирожков, 90 цельных бычьих филеев, 200 пулярдов, 600 рябчиков, 90 лосей и 200 фунтов спаржи. Изготовляли обед два повара, прислуживали более 300 официантов, а обедали 1200 приглашенных. Ресторатору уплачено за кушания и шампанское 22 тысячи рублей».

Вернулись Филипповы домой уставшими, но довольными. Во-первых, Владимир Гаврилович половину дня провёл с детьми, во-вторых, не думал ежеминутно о своей службе, а взирал на горожан со стороны, как простой обыватель, не пытаясь поймать за руку очередного преступника. Хотя те вышли на улицы, площади и набережные в достаточном количестве. Когда ещё представится такая возможность?

Когда собрались возвращаться, взяли экипаж. Владимир Гаврилович сам чуть ли не падал от хождения по городу, а что говорить о шестилетней Вере? От Знаменской площади до Офицерской улицы ехали почти час: праздник есть праздник, притом неприсутственный день. Горожане, словно сговорившись, все вышли на улицы столицы, чтобы увидеть собственными глазами, что построено, как украшено, да и принять по такому случаю чарку-другую вина или водки.

То и дело останавливались, чтобы, не дай бог, кого-то не задавить. Весёлый человек всегда беспечен, особенно когда в голове шумит от выпитого.

Дома ждал праздничный обед, приготовленный заботами Веры Константиновны.

Вначале она отослала мужа и детей переодеться, помыться, а уж потом пригласила к столу.

Глава 40

Следующее утро принесло новые заботы, но старое дело не отпускало. Телефонировал старший врач Врачебно-полицейского управления Пётр Назарович Стеценко.

– Приветствую, Владимир Гаврилович, – хотя голос знакомый, но в телефонной трубке звучит, словно испорченный граммофон трёт плохонькой иглой по пластинке.

– Здравствуйте, Пётр Назарович! Как здоровье?

– Что это вы, батенька, обеспокоились моим здоровьем? – удивился Стеценко, хотя Филиппов задал вопрос не просто ради любопытства. Иной раз Пётр Назарович любил принять лишнего на грудь, благо, что вчерашний день был объявлен для всех служащих в государственных учреждениях неприсутственным.