Смерть на фуникулере

Из-за приоткрытой двери в кладовку просачивался сигаретный дым. Заметив его, Карлсен поспешил спросить:

– Как часто ваша жена пила кофе?

– Крайне редко.

– Это могло как-то повлиять на её самочувствие? Гипертоникам ведь не советуют злоупотреблять кофеином.

Небольшая пауза предшествовала следующей реплике мистера Робинсона:

– Мне кажется, Тамара пила его, лишь когда чувствовала себя отлично. И ещё, по-моему, с помощью кофе она вроде как подчёркивала свою позицию, несомненно выигрышную. Вроде как да, я больна, но сейчас у меня всё хорошо, я крепко стою на ногах и могу позволить себе кофе.

– Понимаю. Некий психологический приём.

Мистер Робинсон кивнул.

– Как вы считаете, ваша дочь толкнула мисс Бёрч случайно?

– Думаю, что нет.

Следующий вопрос повис в воздухе.

Пожимая плечами, Джон сказал:

– По какой-то причине Мэри невзлюбила мисс Бёрч. Хотя до того толчка она видела её всего раз.

Он рассказал, как его семья познакомилась с известной писательницей, и добавил:

– Мэри в сущности ещё ребёнок. Мне в детстве тоже мог не понравиться кто-то из друзей родителей без всякой на то видимой причины. Так что…

Мистер Робинсон вновь пожал плечами.

– А мне кажется, – рассудительно произнёс Карлсен, – что мужские и женские пятнадцать лет очень разные.

– Возможно. Слушайте, при чём тут ещё и это? Мне кажется, я наболтал вам о своей жизни предостаточно, и столько лишнего…

Из кладовой послышался кашель.

– При том, мистер Робинсон, что я пытаюсь понять каждого в этой истории. К примеру, вашу дочь.

– Что именно насчёт неё?

– Вы слышали, как она ругалась с вашей супругой в день отъезда?

Джон тяжко вздохнул.

– Да, я как раз умывался. Я услышал, что с завтрака вернулась Тамара, а за ней влетела Мэри. Вода шумела, поэтому я не разобрал, что у них там стряслось. Они громко скандалили. Я быстро оделся и пошёл на завтрак.

– Значит, причина ссоры вам неизвестна?

Мистер Робинсон покрутил головой.

– Последнее, мистер Робинсон. Вы можете описать действия каждого на фуникулёре?

– Могу. Все вошли в кабинку, расселись… Вам расписать, кто где сидел?

– О, пожалуйста!

– Сверху сели американцы, перед ними мальчишки… Нет, кажется, мисс Бёрч, потом мальчишки. Потом Мэри, я, в самом низу – Тамара и Эмили.

– Почему вы сели отдельно?

Мистер Робинсон сдвинул брови.

– В каком смысле?

– Почему не сели с дочерью?

– Очевидно, потому, что я хотел сидеть отдельно.

– Но не потому, что чувствовали вину?

– Вину? За что? – удивился Джон.

– Например, за то, что не уладили конфликт между дочерью и женой.

– Я вам уже ответил, что не знаю, из-за чего произошёл конфликт.

– Ну допустим. Но не слышать, как Мэри весьма грубо общалась с матерью, вы ведь не могли, верно?

– Послушайте. Я на тот момент только проснулся. Я хотел спокойно позавтракать и выкурить сигарету. Мне было наплевать, что Мэри грубила Тамаре.

Он затянулся, перевёл дух.

Затем сказал:

– Наверное, вы правы. Я должен был запретить Мэри так обращаться с матерью. Но я был очень зол на Тамару. Потому ушёл и не стал её защищать. Вот такая я скотина! В автобусе Мэри сама подсела ко мне, поэтому мы ехали вместе, но не общались. А на фуникулёре она села первой, и я, должно быть, почувствовал вину перед Тамарой и потому сел отдельно… от всех. Понимаете, меня в тот момент достало всё это.

Карлсена ответ устроил.

– Что же происходило, когда фуникулёр был запущен?

– Какое-то время все ехали молча. Где-то на середине пути Тамара спросила, сколько нам оставалось ехать. Я вроде попросил её потерпеть.

Адам Карлсен слегка поморщил лоб.

– Она сказала, что ей тяжело, в общем, как обычно.

Вздох.

– Кажется, я не сдержался и вылил на неё своё раздражение. Она заплакала, сказала, что ей нехорошо, тогда Эмили достала ликёр и попыталась открыть, затем я пытался, но открыл всё-таки Коннор. Он передал бутылку обратно…

– Через вас и вашу дочь?

– Да, он передал Мэри, она – мне, я – Эмили. Эмили стала поить Тамару.

– Сколько выпила миссис Робинсон?

– Откуда мне знать?

– Вы сидели за ними, вам должно было быть видно.

Джон задумался. Потом нехотя произнёс:

– Она пила потихоньку, маленькими глотками. Там того ликёра – пятьдесят или семьдесят миллилитров. Я думаю, она выпила почти всё. Они с Эмили продолжали шептаться. Ну, в смысле, Тамара жаловалась, Эмили успокаивала. И так до самого конца. Мы приехали, все стали выходить. Я вышел, закурил и, не оборачиваясь, двинулся к отелю.

Мистер Робинсон раздавил сигарету о хрустальную пепельницу.

– Я ни разу не обернулся. Если б я только знал, что никогда больше не увижу Тамару живой!

Его лицо упало в ладони.

Часть V Пассажиры фуникулёра Продолжение

Глава 1

Мадам Фабьен въехала в комнату с сигаретой в зубах, подобно прибывшему локомотиву. За ней тянулись клубы дыма, из которых, кашляя и задыхаясь, вышел её сын.

– Тоже мне, страдалец! Твой отец, Антуан, был таким же неврастеником. Но ему повезло погибнуть на войне, в отличие от этого соплежуя.

Пол Каннингем сказал:

– Ловко вы насчёт спиртного. Ведь веронал растворим и в чае.