Смерть на фуникулере

– Как вы думаете, – спросил Карлсен, – миссис Робинсон таким образом привлекала к себе внимание?

– Разве можно подобрать иную причину? Я ведь вам говорила о манипуляциях… Это было целое представление, рассчитанное на то, чтобы вызвать к себе жалость. Возможно, она пыталась найти поддержку одного из сыновей. Однако же это вызвало лишь раздражение со стороны её мужа.

– Значит, её игра не помогла ей?

– Разумеется, нет. Это был заранее обречённый номер. Миссис Робинсон всё ныла, канючила, пока мистер Робинсон не взорвался.

– Но всё-таки сестра – мисс Нортон, кажется? – была очень добра к ней, – сказал мистер Палмер.

– Да, она была добра, – согласилась миссис Палмер, – но её доброта, если вы меня спросите, была крайне навязчива.

– Возможно, возможно, – её муж то и дело хмурился. – Но в такой нелёгкий момент для миссис Робинсон это была хоть какая-то поддержка.

Тут миссис Палмер не стала возражать.

– Ну так вот, – продолжила она. – Миссис Робинсон всё ныла, ныла, как у неё всё болит, её муж рявкнул на неё, она рявкнула в ответ, после чего мисс Нортон достала ликёр и попыталась его открыть.

– У неё ничего не вышло.

– Спасибо, Дик, я как раз собиралась это сказать.

– Извини, дорогая.

– У неё ничего не вышло. Тогда бутылочку попытался открыть мистер Робинсон, но и у него, заметьте, ничего не вышло.

– Он попросил у старшего сына консервный нож…

– О, Дик, ты просто не даёшь мне всё по-быстрому рассказать!

– Прости, дорогая…

Миссис Палмер пришла в себя и спокойно сказала:

– Мистер Робинсон попросил у старшего сына консервный нож. Тот полез в свой рюкзак, но ничего не нашёл. Тогда он сказал, что сам откроет…

– А его отец выразил большие сомнения на этот счёт.

– Ты просто слова не даёшь вставить!

– Прости, дорогая, я думал, ты не уточнишь…

– Я прекрасно помню все детали, спасибо, Дик. Так вот. Мистер Робинсон выразил большие сомнения насчёт сил старшего сына. Однако этот молодой человек повозился с непослушной крышкой и всё-таки смог отколупать её.

– При этом он случайно облил своего брата…

– Ну всё, Дик, давай ты будешь рассказывать, а я буду, как всегда, молчать!

– Прости, дорогая, я просто вспомнил, как младший сын прикрикнул на старшего…

– И ты решил, что я, конечно же, об этом эпизоде напрочь забыла, да?

– Виноват, дорогая…

– Лучше бы ты читал свою газету, Дик! Когда ты с ней, ты не так много болтаешь! Так вот. Старший сын вылил немного ликёра на младшего. Тот зашумел, начались выяснения отношений… В общем, бутылочку старший сын передал через сестру отцу, а мистер Робинсон вручил её мисс Нортон. Миссис Робинсон, пребывая в образе, не захотела ничего пить, тогда мисс Нортон сама взялась её поить.

– Как вы думаете, вы бы заметили, как кто-то что-то насыпает в ликёр, если бы внимательно следили за бутылкой? – спросил Карлсен.

Мистер Палмер покачал головой и сказал:

– Мы бы не увидели. Бутылка ныряла вниз, потом выныривала вверх… Нет, боюсь, нам ничего не было видно.

– Понимаю. Что было потом?

– Потом, – взяла слово Софи Палмер, – все понемногу успокоились. Разумеется, кроме миссис Робинсон, – она-то продолжала тихо ныть сестре о том, как она страдает, и всё в таком духе, ну а сестра её, конечно же, успокаивала, обнимала, что-то ей нашёптывала. Мисс Нортон, должна сказать, очень легко поддаётся манипуляциям, если вы понимаете, о чём я. Потом вагончик приехал, и когда мы с Ричардом стали выходить – мы были первыми, – то увидели, как мисс Нортон дала бутылочку с остатками ликёра миссис Робинсон, а та взяла и отшвырнула её куда-то на пол с таким остервенением, что мисс Нортон испугалась и поняла, что к сестре лучше пока не лезть со своей заботой. За нами вышли остальные. Честно говоря, мы даже не заметили, что миссис Робинсон не вышла вместе со всеми. Со мной стала болтать мисс Бёрч, и я, разумеется, была этому рада.

Мистер Палмер кивнул, подтверждая вышесказанное.

– Вот, пожалуй, и всё, – подытожила миссис Палмер.

Глава 2

Как только за Палмерами закрылась дверь, из кладовой выкатились Фабьены. У Жоржетты в руках из ниоткуда возникли спицы и пряжа. Лицо её сына было серо-зелёным.

– Антуан с детства чах от самых безобидных простуд. Плесень его уже почти задушила. Но что хочу сказать: эта женщина – Антуан, закрой уши! – ей нужно обрубить язык и бросить его на съедение псам, чтобы она, не дай бог, его не нашла. Это ж надо так травить жизнь своему супругу. Я бы ей подсыпала порошка, а не той, что вы нашли в подъёмнике, Поль.

Карлсен посмотрел на Каннингема.

– А вы что думаете, сэр?

Пол Каннингем, поразмыслив, сказал:

– Поведение Тамары Робинсон похоже на карнавал. Очень пёстрая палитра эмоций. То она пытается вызвать к себе жалость, то со злостью берёт бутылку у сострадающей сестры и бросает на пол.