Смерть и прочие хэппи-энды

– Понятия не имею. В каком-то. Только, пожалуйста, не говори, что ты вколол себе ботокс!

– Я что, похож на парня, который колет ботокс?

«Да!» – думаю я, но отвечаю:

– Нет. – Я еще не настолько храбрая, чтобы говорить все, что я думаю. Потом до меня доходит: – Ты что-то сделал со своими зубами?

– О-о! Мои зубы. – Он проводит языком по сияющей верхней челюсти, словно вдруг вспомнив о ее существовании. – Я поставил виниры.

– Красиво!

– Спасибо.

– Но почему? Я не думала, что ты из таких парней.

Гарри пожимает плечами:

– Если действительно хочешь знать, мне предложила это сделать Мелисса.

– В самом деле?

Я ощущаю, как внутренне ощетиниваюсь при одном упоминании ее имени. Ее сразу стало как будто очень много. И подобная реакция вызывает раздражение у меня самой. На что я только надеялась? На счастливое воссоединение?

– Никогда не думала, что тебя беспокоят зубы.

Гарри замечает, что мой тон изменился, и неловко откидывается на спинку стула, свесив руку.

– Меня – нет. Ее беспокоили.

– А если бы я попросила тебя исправить зубы, ты бы это сделал?

Полегче, зеленый дракон, полегче!

– Зачем? Разве они тебя беспокоили?

– Нет. По правде, мне они нравились. У твоего слегка кривого резца была какая-то индивидуальность.

Гарри смеется:

– Именно поэтому я сейчас с тобой.

– Ну… и еще потому, что я умираю.

Я ощущаю, как он напрягается. Что ж, у меня было три недели, чтобы привыкнуть к такому положению дел.

– Прости меня, дорогая.

– Давай сменим тему. Я не хотела заговаривать об этом… Так где ты был? Я имею в виду твою поездку.

– В Мюнхене, – отвечает он. – Следующая остановка – Милан.

– А мне нравится твоя жизнь.

– А вот сейчас ты на самом деле меня расстраиваешь.

– Я этого не хотела. Просто мне нравится слушать рассказы о приятных вещах.

– Но это, однако, работа. И не настолько уж приятная.

– А как Мелисса?

Гарри едва не подпрыгивает на месте. Но я ничего не могу с собой поделать – мне нужно знать, и я решила спросить, раз уж он все равно расстроился.

Он отбрасывает назад свои волосы.

– Я слышал, она в порядке. Мы больше не вместе. Я думал, ты знаешь.

Теперь моя очередь подпрыгивать.

– Нет, не слышала… Мне очень жаль, Гарри.

– Нет, тебе не жаль.

– Ты прав. Не жаль.

Мы обмениваемся понимающими улыбками, а потом хохочем.

Вот так новость! И что, интересно, она значит?

– Так что же случилось?

– Ничего такого уж эпического, – отвечает Гарри. – Просто чувства сошли на нет. – Он глубоко вздыхает. – Мы не могли бы поговорить о чем-нибудь другом?

– Конечно. Должно быть, это все еще больно?

Он бросает на меня обеспокоенный взгляд.

– Нет. Просто не хочу расстраивать тебя разговорами о ней. Я в курсе, что сказал уже слишком много. Давай скажем так: это был не мой звездный час.

– Да, правда, – говорю я. – И я думаю, ты приберегал его для меня.

Его лицо вытягивается. Он неловко ерзает, будто вспоминая. Но интересно, помнит ли он каждое слово, каждый жест, каждый нюанс? Как помню я. Я с головой погружаюсь в воспоминания…

– Я видела тебя сегодня в местных новостях, – сказала я тогда, не успел он еще снять пальто. – В репортаже о торговых центрах. Ты был на заднем плане, а потом мелькнул и на переднем. – Я заметила, как он побледнел. – Твоя рука лежала на плече какой-то девушки. Она выглядела очень милой.

– Не понимаю, о чем ты, – отозвался он. – С какой стати мне быть в торговом центре?

– Забавно, что ты именно это сказал… Мне вот тоже интересно. Но это определенно был ты. Ну, или ты, или мужчина, притворяющийся тобой, в твоей куртке цвета хаки, оранжевых кроссовках и с твоим лицом!

Гарри стоял передо мной в куртке цвета хаки, в оранжевых кроссовках, и его лицо застыло.

– Мне жаль, что тебе пришлось это увидеть, Дженнифер, – произнес наконец он. Плохой знак.

Он называл меня по имени, только когда злился.

Он снял пиджак и бросил его на перила лестницы.

– Я имею в виду, каковы были шансы на это? Это же просто местные новости. В любом случае она никто. Просто знакомая по работе, с которой мы подружились. Я бы рассказал тебе о ней, но у меня нет времени на разговоры.

– Ты серьезно?

– Да.

– Тогда нам надо найти время поговорить, – сказала я.

И мы поговорили. Гарри уверял меня, что он и Мелисса – ее имя всплыло довольно быстро – на самом деле не более чем друзья.

– Мужчины и женщины не могут быть друзьями, – возражала я. – Потому что секс всегда мешает.

– Это просто идея из долбаного фильма, – парировал он.

– Ладно, – сказала я. – Да, мне нравится этот фильм. И мне просто грустно, что ты думаешь, будто у нас никогда нет времени поговорить.

– Ну, это не так.

– Что ж… ты хочешь расстаться?

– Нет. Нет! Вовсе нет, – ответил Гарри – воплощенная невинность. – Если только… ты не хочешь.

Вот так он себя и выдал.

Он засунул руки в карманы и начал расхаживать по комнате:

– Значит, ты этого хочешь? Расстаться?

Ну, это была моя реплика, верно? Потому что это именно то, чего он хочет, просто не может сказать. Это будет означать, что он виноват, а ни один мужчина не желает оказаться виноватым. Так что теперь я окончательно убедилась, что права насчет Мелиссы, и мне захотелось покончить со всем этим сразу.