Смерть и прочие хэппи-энды

– Так ты мне веришь сейчас? – говорю я. – Что это была ошибка?

– Конечно, верю. Все, что я сказал на Рождество, – просто чушь. Я не мог понять, почему ты сердишься на меня, когда я всего лишь пытался поступить порядочно. Или просто думал, что это будет порядочно. Поэтому я и вышел из себя. Но, поразмыслив, я понял, что ты имела полное право разозлиться. С моей стороны это была непродуманная идея.

Слушая его, я все-таки ожидаю подвоха.

– Будет ли какое-то «но»? Если да, я предпочла бы узнать сейчас и закончить разговор на этой мажорной ноте.

– Нет, нет никакого «но». – Гарри откашливается. – Я много о чем думал. Переоценивал свою жизнь. – Он смотрит в пол, потом искоса глядит на меня. – Мы с Мелиссой расстались.

– Я уже слышала об этом и раньше.

– На сей раз это правда.

Я стараюсь держать себя в руках, контролировать эмоции.

Его губы неловко растягиваются. Гарри оглядывается, сцепляет пальцы и вытягивает руки вверх, расправив плечи.

– Все действительно кончено, Дженнифер. Я во всем ей признался.

– И что, ты ждешь аплодисментов?

– Нет. Разумеется, нет.

– И что случилось потом?

Мне вовсе нет нужды узнавать, но любопытство непреодолимо.

– Я рассказал ей все, что произошло между нами. На нее это не произвело особого впечатления. Она лишь немного побросала в меня вещи, а затем ушла.

– Колбаски?

– В основном тарелки. Думаю, она была не в восторге от того, куда меня завел наш предполагавшийся хорошим поступок. Забавно, да? Ты думаешь, что ты Супермен, а на деле оказываешься Лексом Лютором.

– Примерно так и есть, – говорю я.

Гарри снова откашливается.

– Так что теперь я хочу взять себя в руки. Отправиться в путешествие. – Он смотрит на меня так, словно надеется, что наконец-то заслужил мое одобрение и я успокоилась. – Мне нужно разобраться кое в чем, найти себя.

– Это смело.

– Спасибо.

– Это не комплимент. Представь, а вдруг тебе не понравится тот человек, которого ты найдешь?

Гарри на мгновение сбит с толку.

– Ты забавная, – говорит он, подумав. – Мне всегда в тебе нравилось умение пошутить.

– А я не шучу.

Не люблю вести себя подобным образом, однако он вполне это заслужил.

– О, – произносит он. И снова откашливается – какой-то рефлекс уже, что ли. – В любом случае я решил бросить работу. У меня было время подумать. И я понял, что ненавижу человека, которым стал. Я любил искусство ради искусства и вот почему делал то, что делал. Но дело в том, что я занимаюсь уже не искусством. Люди, которых я курирую, не заботятся о красоте, смысле и мастерстве в картинах, которые я для них покупаю. Они заботятся лишь о ценнике. Или о том, подходит ли картина к их мебели. Они просто пытаются произвести впечатление. И я ничуть не лучше. Но я хочу стать лучше, Дженнифер. Я хочу измениться. Через два года мне исполнится пятьдесят, а я всю взрослую жизнь был эгоистом до мозга костей. Случай с тобой это четко высветил. – Гарри делает глубокий вдох. – Поэтому мне нужно начать этот процесс перемен, помирившись с тобой.

Хоть это и тяжело, но я не хочу поддаваться на его гладкие речи.

– Ты не веришь мне, да? – вздыхает он.

Я пожимаю плечами, как бы говоря: разве это теперь имеет значение?

– Ну, я не виню тебя за это, – продолжает он. – Я бы тоже себе не поверил. Думаю, мне просто нужно доказать тебе, что я говорю искренне.

– Не мне, Гарри, – возражаю я, – я больше в этом не участвую. Ты должен доказать самому себе.

Гарри хлопает себя ладонями по бедрам и оглядывает комнату, словно надеясь, что появится его муза и подарит вдохновение.

– Понимаю, – отзывается он, – но я все равно хотел извиниться.

Теперь он говорит так, будто все это серьезно. Или, может, он снова начинает меня завоевывать.

– Спасибо, – говорю я.

Гарри криво улыбается:

– Я знаю, что не убедил тебя, но я не хочу, чтобы ты думала обо мне плохо…

– Я не думаю плохо, Гарри. Правда. Спасибо, что зашел. – Я поднимаюсь с места. – Мне действительно пора собираться. Я скоро ухожу и…

– Конечно, – Гарри тоже встает с дивана.

Он совершенно прав, подозревая, что я пытаюсь отделаться от него, но это меня огорчает. Я могу больше не любить его, но и ненавидеть тоже не могу. И я не хочу причинять ему боль. Его намерения были хорошими, и его извинений мне достаточно.

– Эй! – Кажется, я начинаю терять бдительность. – Давай оставим в прошлом плохие эмоции. Жизнь слишком коротка, теперь я это точно знаю.

– Мы оба знаем, – добавляет он, и я киваю.

Его лицо расплывается в печальной улыбке:

– Обнимемся? В память о прежних временах?

Он распахивает объятия и заключает меня в них.

Я на мгновение задерживаю дыхание, чтобы Гарри не проник снова в мое сердце. Однако этого не происходит – сейчас все по-другому. Теперь я научилась лучше себя контролировать. Мы стоим, обнимаясь, в течение долгой минуты: двое когда-то близких людей, признающих, что отношения закончены.

– Удачи, – желаю я ему, отступая на шаг. – Надеюсь, ты найдешь человека, которого хочешь найти.

Гарри усмехается:

– Я пришлю тебе открытку. Будем на связи. Я бы хотел услышать новости… о ребенке.

– Я дам объявление в газету.

Он смотрит на меня в некотором замешательстве.

– Знаешь, я очень ревную.