Смерть и прочие хэппи-энды

– О, с меня уже хватит этих слез, – отзывается Изабель, проводя рукой по голове, однако веселье все равно начинает утихать.

– С меня тоже, – киваю я. – Кстати, ты больше не видела Барри?

Она закатывает глаза:

– Кажется, я сталкиваюсь с ним почти каждый день – даже чаще, чем раньше. И уверяю тебя, совершенно не специально. Мое сердце все еще замирает при встрече, как будто послание от мозга пока не дошло. А как насчет тебя? Есть какие-то новости?

– Нет. И мне все равно.

– Неправда!

– Правда, безразлично. Я наконец-то смирилась с тем, что Гарри никогда не был подходящей для меня парой, и вполне успокоилась.

Судя по выражению лица Изабель, она думает совершенно иначе.

– Почему ты мне не веришь? Это правда. Я осознала то, что должна была осознать еще много лет назад. Что нужно доверять своей интуиции. И я в конце концов поняла, что мне не нужно ломать себя, чтобы образовать с кем-то пару. Потому что если я не подхожу, то сколько бы ни пыталась подладиться, это не сработает. И мне хорошо сейчас и одной. Честно.

Я говорю это не для того, чтобы убедить саму себя. Это действительно так, и благодаря этому я чувствую себя сильной.

– Серьезное заявление. А как насчет того, чтобы быть с кем-то ради ребенка?

– Ну, это мне не грозит, так что я постараюсь справиться своими силами. И я справлюсь. Постараюсь как-нибудь сладить с родительством, как и все остальные.

– Господи, ты стала настоящим философом!

– Да, почти как Будда, – усмехаюсь я. – Скоро буду походить на него, по крайней мере внешне.

Мы усаживаемся в машину и пристегиваемся ремнями безопасности. Изабель бросает сумку на заднее сиденье.

– Это может показаться странным, – замечает она, – но вся эта ужасная драма пошла нам на пользу. Стала уроком для нас обеих. Спасибо за это.

Я киваю:

– Забавно, как иногда бывает. Худшая вещь, которая случается в жизни человека, может вдруг оказаться лучшим, что с ним когда-либо происходило.

Изабель смотрит на меня и кладет свою ладонь на мою:

– Да. Это правда. Но не могла бы ты уже перестать разговаривать как Будда?

Глава 7

Почему, когда вы чего-то ожидаете, это никогда не происходит, а когда вы уже об этом забываете – оно тут как тут, вуаля? В дверь звонят, когда я решительно никого не ожидала, поэтому одета в растянутую старую толстовку и спортивные штаны. Да, я выгляжу ужасно, но меня это не волнует. Как же здорово об этом не волноваться! Я подхожу к двери, смотрю в глазок, а затем быстро пригибаюсь, будто мою радужку можно заметить снаружи.

Проклятье, думаю я. Это просто не может быть Гарри!

– Что тебе нужно? – громко спрашиваю я, сдвигаясь чуть влево, выпрямляюсь и оглядываю себя в зеркале у двери.

– Можно войти?

– Зачем?

– Затем, что я хочу тебя увидеть.

– Извините, мы уже закрылись.

– Ну ладно тебе!

– Так зачем?

– Я хочу извиниться.

– Верный пароль! – произношу я, быстро расчесывая пальцами волосы. После чего открываю дверь, и какие-то неловкие секунды мы просто стоим по разные стороны порога, глядя друг на друга.

Я не двигаюсь с места. Будто беременный шлагбаум.

Сейчас начало марта, и погода все еще прохладная. Гарри тоже выглядит холодным. Он бросает откровенный взгляд на мой живот.

– Так можно мне войти?

– Дверь открыта, – замечаю я и шагаю назад.

– Спасибо, – благодарит он. Вид у него – сама кротость. Гарри осторожно протискивается мимо меня. – Хорошо выглядишь.

– Не льсти мне. Хочешь чашку чая?

– Только если ты уже завариваешь.

– Нет, не завариваю.

– Ха! Тогда, очевидно, не стоит. – Он останавливается в коридоре. – В любом случае, мы можем присесть?

– Конечно, – киваю я.

Гарри снимает пальто и шарф, вешает их на лестничные перила, а затем проходит в гостиную, хлопая себя по плечам, чтобы согреться. Я хватаю его шарф и сую ему обратно.

– Спасибо, – снова говорит он.

Он усаживается на диван – на самый краешек, будто прекрасно сознавая, что ему здесь не рады. Я сажусь напротив него в кресло с прямой спинкой. И чувствую себя при этом словно мешок картошки, пытающийся выглядеть как палочка сельдерея.

– Ну, – произносит Гарри, сдвинув мыски ботинок, – я хотел повидаться с тобой… – Он откидывает волосы с лица. – Чтобы сказать «прости». Все это время я думал о тебе. О нас. Много думал. Думал о том, как все закончилось на Рождество, и мне это не нравилось. Я очень плохо поступил.

Я стараюсь не реагировать. Если он думает, что я собираюсь облегчить ему задачу, то он ошибается.

Он сглатывает, осознав, что предоставлен сам себе в этом спектакле. Потом разворачивает шарф и завязывает его потуже вокруг шеи. Будто петлю, думаю я.

– Теперь я понимаю, через что тебе пришлось пройти. Я думал, что решение быть рядом с тобой стало бы великодушным жестом, но ты оказалась права: это одно сплошное заблуждение. Даже не знаю, о чем я только думал. Я мог бы быть рядом с тобой как друг, если бы ты этого захотела. Все нужно было сделать по-честному. Но я выбрал обман. И когда ты обнаружила, что доктор совершил ошибку, мне показалось, что все это похоже на какую-то грязную, хитрую уловку. Но это было не так, Дженнифер. Это было совсем не то, что я предположил.

Я наслаждаюсь его словами.