Смерть и немного любви

— А муж знает о письме?

— Нет, конечно, я не стала ему говорить.

— Почему? Разве он не знал, что у вас есть другие претенденты?

— Знал. Я боялась, что он им морду бить станет. Он знаете какой!..

— Какой?

— Горячий. Чуть что — сразу руку поднимает.

— Не боитесь, что и на вас поднимет?

— Нет, он меня любит, — уверенно ответила Юля. — Он меня никогда не тронет.

— Письмо не сохранили?

— Сохранила, а как же. Все-таки память о женихах. — Она недобро усмехнулась.

Юля принесла знакомый белый конверт и вытащила из него сложенный пополам листок бумаги с теми же самыми словами, что и в других письмах.

— Жалко, — вздохнула она непритворно. — Выходит, ни один из них этого письма не писал. Я-то думала, хоть один из них меня вернуть попытался, а оказалось…

Настя и Антон поехали по следующему адресу.

— Надо же, как забавно бывает, — заметил он. — Те супруги, у которых мы были вчера, радовались, когда узнали, что письмо написали не их близкие. А эта Юля, наоборот, жалеет. Смешно.

— Смешно, — согласилась Настя, хотя ей вовсе не было смешно. Постичь логику преступника и его замысел ей никак не удавалось, она от этого нервничала и очень переживала.

Следующая женщина, получившая письмо, была грустной и усталой. Настя оглядела ее жилище и подумала, что здесь не видно следов присутствия мужчины, хотя хозяйка всего четыре месяца назад вышла замуж.

— Из-за этого письма все рухнуло, — произнесла женщина как-то отстраненно, глядя мимо гостей куда-то в окно. — Теперь уже поздно об этом говорить, ничего не поправить. Муж так и не поверил мне.

— Ревность?

— Да нет, скорее глупость. Хотя и ревность, конечно, тоже. В общем, полезло из человека всякое дерьмо. Я и не предполагала, что в нем столько злобы и хамства. Так что все, может быть, и к лучшему.

Она скупо улыбнулась.

— Скажите, Анна Игоревна, письмо сохранилось?

— Что вы. Муж его сразу же порвал в клочья. Вернее, жених, поскольку это произошло накануне свадьбы. Знаете, в день свадьбы он еще как-то держался, даже был ласковым. А со следующего дня началось… Я оказалась и шлюхой, и дрянью, и подстилкой, и проституткой. Даже не подозревала, сколько он разных бранных слов знает. Очень богатый лексикон оказался. — Она усмехнулась. — Я терпела ровно десять дней. На десятый день мы расстались. Уже и развод оформили.

— Я вам сочувствую, — тихо сказала Настя. — Может быть, теперь, когда выяснилось, что такие письма получали не только вы, все можно поправить?

— Нет, не хочу. — Анна Игоревна отрицательно покачала головой. — Хватит с меня. Мне уже тридцать шесть, ради штампа в паспорте я унижаться не буду. Хотела замуж ужасно, чего теперь скрывать, да все не удавалось. Нет, больше и пробовать не стану.

— А почему вы не отнесли письмо в милицию?

— Потому что я знала, кто его написал. Вернее, до вчерашнего дня думала, что знаю. Выходит, ошибалась. А меня вы не жалейте. Каждый должен прожить свою судьбу, а не чужую. Мне не суждено быть замужем, нечего и пытаться было. А есть женщины, которые расстаются с мужьями и клянутся себе больше никогда ни за что на свете не попадаться и замуж не выходить, а потом все равно снова выходят. Вот им не суждено жить в одиночестве. У всех по-разному…

Они съездили еще по двум адресам, выслушали еще две такие разные и в то же время такие похожие истории женщин, получивших накануне свадьбы письма с угрозами. Ни одна из них не обратилась в свое время в милицию, потому что каждая «знала», кто был автором письма.

Они мотались по всему городу, разыскивая нужных им женщин на работе, дома или у друзей.

— Анастасия, мы сейчас проезжаем недалеко от моего дома. Может, заедем, хотя бы чаю выпьем?

— Давайте, — согласилась Настя. Они оба целый день ничего не ели, а было уже почти семь вечера.

Квартира у Антона Шевцова была двухкомнатная, не очень просторная, но удобная, с большой кухней и встроенными шкафами. Сразу видно, что хозяин он хороший — жилье было ухоженное, чистое, недавно отремонтированное. Стены оклеены светло-серыми, почти белыми обоями с едва заметным серебристым рисунком, отчего комната казалась радостной и наполненной каким-то особым светом.

— Вам чай или кофе?

— А у вас и кофе есть? Вы же его не пьете, — удивилась Настя.

— Сам не пью, а для гостей держу.

Антон принес в комнату поднос с чашками, сахарницей, банкой растворимого кофе и заварочным чайником.

— Есть хотите? Могу предложить бутерброды с сыром и печенье.

— Предлагайте, — благодарно улыбнулась Настя. — Я умираю от голода. Вы меня в очередной раз спасаете. А курить у вас можно?

— Ради бога, в любом месте, — крикнул он из кухни. — Пепельница на столе.

Настя медленно обошла комнату, вышла на балкон, отметив про себя, что и на балконе царит необыкновенная чистота. Господи, когда у нее дойдут руки убраться на лоджии? Там столько хлама! Она присела на стоящий на балконе стул и закурила.

Антон принес бутерброды и вазочку с печеньем.

— Анастасия! — позвал он громко. — Кушать подано.

Она вернулась в комнату, швырнув вниз с балкона недокуренную сигарету.

— Вы такая бледная, — заметил Антон, наливая ей кофе. — Устали?

— Есть немного.